– Почему? – повторил я вопрос.
– Приказ Владимира Николаевича.
Владимир Николаевич Стукалин – человек специфический, мелкий бог нашей службы безопасности. Его фамилия говорила сама за себя, но особых столкновений у меня с ним раньше не было. Я просто старался обходить его по большой дуге. Во избежание.
Ежемесячно в списке людей, приходивших наниматься ко мне на работу, против одной-двух фамилий появлялась пометка «Нежелателен», и, если человек оказывался очень нужен, я задавал вопрос: почему? Мне показывали списки дальних родственников, которые не там и не с теми общались. «И что?» – спрашивал я. А Стукалин отвечал: «Есть же возможность…»
Объяснить, что потенциальная вероятность и факт – разные вещи, мне не удавалось.
Сейчас я лихорадочно думал: как быть?
– Дядя Паша, – сказал я охраннику, – я составлю акт о том, что вы отказываетесь допустить меня на рабочее место, завизирую заявление, пойду на почту и отправлю заказным письмом.
– Я ничего не могу сделать, у меня приказ. Мы люди подневольные, – тяжело вздохнул он.
– Вызывайте руководство.
– Руководства нет.
– Тогда я иду на почту?
– Сейчас посмотрю, что я могу сделать, – серьезно произнес дядя Паша, снял трубку и набрал номер.
– Владимир Николаевич, у нас осложнения. Когда вы будете?
Не знаю, что ответил Стукалин, но через две минуты он спускался сверху, похожий на разудалого красного колобка.
– Александр Михалыч, я не могу тебя пропустить, – развел он руками, – сам понимаешь.
– Я ничего не понимаю, но готов немедленно составить акт о том, что вы не допускаете меня на рабочее место.
– Черт с тобой, проходи в кабинет по моему пропуску.
Стукалин приложил пропуск к турникету для гостей. Я пошел на свое рабочее место. Там хозяйничала Людмила, которая по наследству переходила от одного директора к другому в качестве заместителя.
– Александр Михайлович, здравствуйте! Вы здесь? Сейчас восемь пятьдесят шесть. Удивительно, не в ваших это привычках, – фальшиво улыбнулась она и что-то спрятала за спину.
– Что там?
– Я не могу вам показать, пустяки это. Даже не так – пустячки.
Я присмотрелся. Из-за ее спины предательски торчала белая бумага с надписью «Акт».
Так, вся эта схема стала мне сразу ясна и понятна: после того как меня не допустили бы на рабочее место или я появился бы через час-другой борьбы с охранником, компания составила бы акт о моем опоздании – первое основание для выговора, а два выговора, как мы знаем по Трудовому кодексу, – увольнение. Кто-то взялся за меня всерьез. Зачем? С руководителями первого уровня так не поступают. Ну, если уж совсем не срабатываешься с новой командой – вызовут, предложат чаю, будут извиняться, пряча глаза. Потом начнут договариваться. А тут…