– Служба.
Он наскоро похлебал щей, попил чай с пирогом и вытянул из кармана портмоне, вытащил из него билет и белый конверт. Маша посмотрела билет и довольно хмыкнула – место было не у туалета, вытащила из конверта пачку долларов, помахала ею у его носа, спросила:
– Откуда?
– Служба, – опять коротко пояснил Алексей и на её негодующий взгляд смиренно поднял руки.
– Ладно, ладно, расплатишься после приезда с Сашкой. Натурой. Поняла?
Маша нежно обняла его за шею, поцеловала в щеку и выдохнула:
– Поняла, чего уж тут не понять. У баб планида такая: брать деньгами, а расплачиваться…
– Вот этого я не говорил, – прервал её Писанов, легонько отстранил от себя и, сжав за плечи, просто сказал:
– Пора мне уже.
– Ты торопишься? Мог бы и задержаться, кроме меня, дома никого нет.
И снова короткий ответ:
– Служба. – А потом добавил: – Ну и кровожадная же ты, Машка.
– Слушай, Писанов, а у тебя есть какие-нибудь другие объяснительные слова, кроме слова «служба»?
– Есть, – со вздохом ответил Алексей, – но если ты их услышишь, у тебя уши сразу завянут. Извини, сегодня на работе ко мне был каскад претензий.
– Что ещё за каскад?
– Ну, это когда московский начальник материт областного начальника, областной начальник материт районного начальника, а районнный начальник материт…
– Все, все, поняла.
– Вот так всегда: когда молчишь, спрашивают, почему с ними не разговаривают, когда разговариваешь, затыкают рот и выталкивают за дверь, – начал жаловаться Алексей, но Маша уже подавала ему шинель и шапку.
– Все, уматывай! – Но лишь он повернулся к двери, спросила: – Когда придешь?
– Как служба.
После того как Маша проводила Алексея, она долго пыталась дозвониться до подруги. Но, в конце концов, ей не очень вежливо сказали, что «Галина Васильевна Фильчакова на работе отсутствует по неизвестной причине». Мысленно изругав её, Маша решила сходить на свою работу. Между дверью и косяком на всякий случай зажала записку с указанием своих координат.
У входа в тир она ещё издали увидела человек пятьдесят мальчишек и несколько военных. Призывники – догадалась она. Маша прошла сквозь ржащую, плюющую, курящую развязную толпу и прошла в свой кабинет. На её месте у окна сидел Гриша Парятин в расстегнутой, как всегда, на три пуговицы фланелевой рубахе, обнажавшей его полосатую «морскую душу». Сбоку от стола сидел майор Чеботарев. Он тоже признал её сразу, мило улыбнувшись, встал, пожал руку. А Гриша, поняв, что они уже знакомы, стал неловко представлять её: