У них в автороте был пожилой мужчина, которого все почему-то звали сватом. Умел он предсказывать судьбу, гадать на картах, отгадывал, не вскрывая конверта, что написано в письмах, за что и пользовался всеобщим уважением. Кое-кто его побаивался и называл черным колдуном. Однажды отец рассказал ему про свой сон, а сват и говорит: «Ну, Петя, радуйся, этот сон тебе на всю войну приснился, вернешься ты домой живым и невредимым, потому что благословил тебя сам Преподобный Серафим Саровский». А ведь так и получилось: если не считать ранения в бок, вернулся Петр Святкин домой живым и здоровым. И это после четырех лет страшенной войны, где не каждая невинная птаха выживала!
Маша сидела в своёй спальне, сравнивая свой недавний сон со сном покойного отца, и не знала, что после этого думать. Плюнув на все другие дела, дозвонилась до Галины и спросила, нет ли у неё на примете хорошей гадалки. Галина так взвизгнула в трубку, что Маше показалось, что мембрана разлетится в клочья:
– Ты что, мать, перепила что ли!? Ты во всю эту ерунду веришь!? Гадалки! Да им бы только денежки с тебя содрать, а ты…
– Слушай, подружка, – прорычала Маша, – Ты поможешь мне или нет? Если нет, так я пошлю тебя куда подальше. Поняла?
Галина, видно, почувствовала, что перегнула палку, и примирительно проворковала:
– Слушай, Машенька, я к тебе сейчас приеду. Ага?
– А как же работа?
– Да плевать я на неё хотела, так же, как и она на меня – все равно денег не платят.
– Наконец-то я слышу от тебя мудрую и, самое главное, своёвременную мысль. Жду.
Ждать Галину пришлось недолго: через полчаса она уже рылась в холодильнике, запихивая в рот все, что было съестного, а через минуту с разбегу приземлилась на диван и приказала:
– Ну, рассказывай.
Маша рассказала ей про свой страшный сон, не забыла упомянуть и про фронтовой сон отца, и подруга минут десять после этого сидела бледная и растерянная, потирая ладонями свои сдобные, крепкие ляжки. Наконец её, видно, посетила идея fiks, она резко встала и снова приказала:
– Машка, собирайся. Есть у меня на примете такая гадалка, мне про неё одна женщина рассказывала. – Потом вдруг остановилась. – А может не надо, а то ляпнет чего-нибудь, а ты потом думай.
Но Маша была непреклонна:
– Веди.
Гадалка жила в центре, в добротной «сталинке». После длинного звонка трехметровая бронированная дверь загрохотала и сдвинулась на пядь, удерживаемая толстенной якорной цепью. Из щели раздалось: