– Ладно, глотай – и вперед, – кивнул он Виталику, покосившись на протянутую Шуркой бутылку.
…Закрыв за парочкой калитку, Костян Матвеевич вернулся в дом и сел в кухне за стол. Приготовленный чай уже дымился.
– Проводил? – спросила Ольга Иванна.
– Да, делов-то…
– Пей чай и звони. Нечего ждать.
Костян Матвеевич сделал из чашки глоток, сморщился, с болью выдохнул, взял со стола мобильник и набрал Уткина. Чашку отодвинул в сторону:
– Горячий больно. Потом.
VII
Получив тревожное известие, Уткин немедленно выдвинулся в Лопухи. Всю дорогу за рулем он размышлял, что это еще за дрянь вскочила на губе у его главного героя. «Вот ведь, не понос – так золотуха! – бранился про себя Уткин. – Деньжищи какие выбил, а на мелочевке погоришь! Нет, выход мы найдем. Будет найден, будет выход, треугольник будет выпит, будь он параллелепипед», – мерно, в такт подскакиваниям джипа стучали у него в голове слова из песни.
Добравшись до Костяна Матвеевича, Уткин бросил машину, не поставив ни на ручник, ни на скорость – просто выдернул ключ зажигания, и все. Картина, представшая на кухне его взору, огорчила и рассмешила одновременно. Матвеич в таком виде никуда не годился, тем более в передаче, где он должен предстать как мачо. Матвеича и без бородавки-то нельзя было назвать красавцем, а сейчас он настолько переменился, что зритель просто не поверит, что человек с такой жутью на губе мог понравиться хотя бы одной женщине. Куда там четырем! И что тут делать: плакать или смеяться?
Уткин приблизился к смущенной физиономии Матвеича, прищурился и с издевкой, картавым докторским голосом заговорил:
– Да-с, батенька… Богодавочка у нас. Накгывается наша пегедачка.
Ольга Иванна не поняла юмора. Озабоченно переминаясь с ноги на ногу и передавая таким образом тревогу грудям под кофточкой, она спросила:
– Может, вырезать можно?
– Вырезать-то можно, и жидким азотом прижечь можно, – заговорил нормальным голосом Уткин. – Только потом ждать придется больше месяца, чтобы след прошел. Его и не загримируешь толком. Бородавки не будет, а будет пятно вместо нее во весь рот. Что зритель подумает? А я вам отвечу, что: герой-то дефективный! И сделает вывод, как Станиславский: «Не верю!» Тем более я больше месяца ждать не могу. У меня съемочная группа в отпуск собралась, а они не в моем личном штате, они все числятся в других передачах. Я их и так еле уговорил. Получается, мы до осени прождем, а там, по осени, черта с два их соберешь: каждый у себя в передаче будет занят… Ладно, придется заговаривать.