- Занято, твари,- прохрипела я, в изнеможении опускаясь на
пол.
Тусклая лампочка мигала, обещая скоро потухнуть и оставить меня
в кромешной темноте. Глаза закрылись сами собой, измученное тело
отключилось. Утратив связь с реальностью, я не представляла,
сколько прошло времени с тех пор, как серые загнали меня в нужник.
Радовалась, что в кране есть вода, которая поможет мне продержаться
до прихода спасателей. По моим ощущениям прошли сутки, а спасатели
все не появлялись. Меня охватило отчаяние. Прислушиваясь к звукам
извне, время от времени ловила фырки диких животных, обнюхивающих
дверь с той стороны. Сломанные плюсны отекли так, что кроссовок
стал тесен. Но снимать не стала, боясь остаться босой. Рана на
лодыжке больше не кровоточила, радуя отсутствием воспаления. Голова
перестала напоминать пустое ведро, где каждый звук ощущался
артиллерийской канонадой. В треснутом зеркале на меня смотрела
исцарапанная, бледная, всклоченная девочка-панда, с темными
синяками под обоими глазами.
От нечего делать занялась внешним видом, разбирая колтун в
волосах. В моем рюкзаке помимо печенья и батончиков, нашлись
французские духи, которыми я протерла царапины на лице и рану на
лодыжке. Когда пачка печенья подошла к концу, дверь перестали
обнюхивать и ломать.
Похоже, волки ушли. Или затаились и ждут, когда я выйду, чтобы
напасть?
Я брызнула духами на глубокую царапину на ключице, мне
показалось, что снаружи кто-то пробирался через раскуроченный
салон, тяжело раздвигая завалы. Спрятав духи, натянула куртку,
лямки и приложила ухо к двери, решая, кто за ней. Я ждала
спасателей МЧС, солдат, местных охотников, хоть кого-нибудь. За
дверью замерли, по-звериному втянули запах ноздрями и с силой
толкнули. Пластиковая и легкая, она не была рассчитана на такой
удар и дрогнула. За ней раздался победный рев.
Медведь! Это не волки, он эту дверь в два счета в щепу разнесет!
Мне конец!
Осев на пол, я тихо заскулила от страха и безнадеги, но второго
удара не последовало. Зверь фыркал, скреб лапами, раздирая обшивку.
А я молилась всем богам, чтобы они меня спасли.
Зачем оставлять в живых, если через сутки меня растерзает
медведь?
Замок ходил ходуном, обещая предать меня и сломаться в любой
момент. Спрятавшись в углу так, чтобы открывшаяся дверь прикрыла
меня, кусала губы и сжимала осколок обшивки, молча заливаясь
слезами. Последняя преграда рухнула, когда черные когти, пробили
пластиковую обшивку, проделав три глубоких разреза. В один сунулся
черный влажный нос и шумно принюхался. Я заорала, размахнувшись,
всадила в нос осколок. Зверь с той стороны взревел от боли и
ярости, и всей тушей обрушился на дверь. Замок жалобно взвизгнул и
поддался атаке трех сотен килограммов озверевших мышц. Я отскочила
в угол, ожидая разъяренное чудовище, несущее смерть. Но за дверью
все стихло. Почти. Медвежий рев неожиданно оборвался, дверь
распахнулась под натиском упавшей на пол мертвой туши. Я помедлила
пару секунд и опасливо выглянула в проход, с опаской разглядывая
поверженного бурого исполина, горой возвышавшегося в узком проходе.
Из медвежьего затылка шел странный дымок.