– Нет, – повторил он твердо.
– Что ж, тогда вы чисты, не так ли? – Берр не подозревал, что вновь повторил слова Софи.
* * *
Они потягивали виски в очаровательной кофейне в старой части города, в том уютном заведении, где не бывает ни дня, ни ночи, среди богатых дам в мужских фетровых шляпах, зашедших съесть парочку пирожных.
Порой Джонатана зачаровывала многогранность швейцарцев. Сегодня вечером ему казалось, что они расписали всю свою страну разными оттенками серого цвета.
Берр между тем уже рассказывал занятную историю о выдающемся юристе Апостоле. Он начал короткими, рваными, фразами, похоже, не очень обдуманными, словно вторгаясь в собственные, тщательно скрываемые мысли. Наверное, он не должен был ничего говорить и поздно понял это. Так часто бывает: знаешь тайну и поневоле выбалтываешь.
– Апо – жуткий сластолюбец, – откровенничал Берр. Хотя это он уже говорил. – Его ханжеская наружность – сплошной обман. Апо готов уложить под себя всю округу. Он – из мужчин, которые считают своей обязанностью доказать, что у них больше мужской силы, чем у всех крупных самцов, вместе взятых. Секретарши, неверные жены, вереницы проституток проходят через него, – продолжал Берр. – И вот однажды его дочь наряжается во все лучшее и кончает с собой. И так нехорошо кончает, если это можно сделать хорошо… Настоящее дикое самоубийство. Пятьдесят таблеток аспирина, запитые хлорной известью.
– Но почему? – ужаснулся Джонатан.
– Ничего особенного. Папаша подарил ей к восемнадцатилетию золотые часики от Картье за девяносто тысяч долларов. Лучше часиков не найти.
– Не понимаю. Это причина наложить на себя руки?
– Конечно, нет, если не знать, что точно такие же часы он подарил дочери к семнадцатилетию. О чем успешно забыл. Полагаю, девочка чувствовала себя заброшенной, а часы стали последней каплей. – Берр без остановки, не меняя интонации, сменил тему. Ему, видимо, хотелось скорее забыть об этой истории. – Я не расслышал. Вы что, сказали «да»?
Однако Джонатан, к неудовольствию Берра, не все еще для себя выяснил.
– И что же он сделал? – Имелся в виду Апостол.
– Апо? А что они все обычно делают?.. Начал новую жизнь. Обратился к Христу. Лил слезы прямо в коктейль на вечеринках. Так мы берем вас, Джонатан, или вычеркиваем? Я не привык к придворным церемониям.