– Сереж? А не легче ее найти и объясниться? Вдруг она так же мучается и тоскует по тебе? И думает, что ты ее бросил?
– Не легче. Не мучается она. Займись делом!
– А как у тебя получается о ней не думать?
– Просто. Я думаю о чем-нибудь другом. Сильно.
– О чем?
– О тебе, например.
– А мне как это сделать?
– Просто вставай, просто умывайся и все время что-то делай. Понемногу привыкнешь. Выматывай себя любой деятельностью, она здорово снимает напряжение в голове. Иди!
– Дай пистолет?
– Нет.
– А как мне защищаться, если на меня нападут?
– Этот контейнер гораздо ценнее, чем ты. Поэтому, если нападут на тебя, потери будут меньше, чем, если нападут на меня и уволокут это добро. Поняла?
– Я не пойду никуда! Я этих боюсь.
– Кого?!
– Тех, кто за мной следит.
– Никто не следит за тобой! Это кажется тебе! От безделья! Днем не страшно было одной шляться? Вот и иди! Видишь, не идет Коростылев!
– А давай я тут посторожу с пистолетом, а ты сходишь?
– Мы до утра будем препираться? – не выдержав, взорвался Сергей.
– Никакого в тебе сочувствия нет. Изверг, – проворчала Катя и, бросив ему фонарик под ноги, направилась в сторону ручья. – Не поминай лихом.
* * *
Пока Катя спешила по долине, страх еще не овладел ей полностью, потому что где-то там, позади нее оставался Сергей. Катя надеялась, что, в случае чего, она просто помчится обратно. Но впереди нужно было свернуть и взобраться на пологий холм.
Она старалась идти неслышно, мягко ступая по траве. Но по мере того, как темнело небо, звук ее шагов, хруст сухих веток под ногами, шелест ветра в листве деревьев – все начинало казаться Кате неестественно громким и посторонним. Наступив на комок земли, который раздавился подошвой, она еле удержалась от крика. Было ощущение, что под обувью оказалось что-то мягкое и живое. Катя остановилась отдышаться, тщетно уговаривая себя успокоиться.
Оглядевшись и прислушавшись, она убедилась, что никого поблизости нет, и стала взбираться на холм, цепляясь руками за твердые стебли ползучих многолетников.
Оказавшись на вершине, Катя замерла: впереди абсолютно ничего не было видно. Кромешная тьма: ни спуска, ни тропинки, ни гор, ни дома. «Ночь пришла не вовремя. Может, назад? За фонариком?» – сообразив, что дорогу назад она тоже не сможет найти, так как в темноте ориентация в пространстве значительно искажалась, Катя все-таки пошла вперед. Почти наощупь. По памяти восстановила дорогу обратно, прикинула в уме маршрут в метрах. И направилась дальше, широко шагая, стараясь, чтобы шаг равнялся метру. Через каждую сотню, загибала пальцы, боясь сбиться со счета от страха, нагоняемого своим же шорохом.