- Управитель виллы сказал, что Владимир их сам ночью прогнал, -
поводит плечом Аяно. – Ему расхотелось веселиться после сообщения,
что ты схватился с Долгоногими и Кругом.
- Как это по-дружески с его стороны. Переживает за меня.
- Ну уж, вряд ли за тебя. А утром пришла не лучше новость. Уже
слышал о терактах?
- Ага.
Топот вломившихся безопасников заставляет нас обернуться. Куча
стволов направлено мне в лицо. Не обращая внимания, подцепляю с
тарелки тарталетку с творожным сыром, зеленью и яйцом и начинаю
свой завтрак.
- Подними руки! – кричит безопасник в солнцезащитных очках.
Пасмурной осенью, конечно, самая необходимая вещь. – Разожми
пальцы!
- И запачкать ковер? – с упреком смотрю на него. – Вот ты
вандал.
- Этот человек со мной, - объявляет Аяно. – Он явился по моему
поручению.
- Да, госпожа Кимура, - кивает «солнцезащитный» и дает отмашку
своим. Безопасники дружно утекают на улицу.
- Веди к цесаревичу, - оттряхиваю я руки от крошек.
- Я еще сама его не видела, жду вот аудиенции уже почти час. -
вздыхает японка.
Я подозрительно на нее смотрю и выхожу в коридор. Навстречу
попадается служанка с полотенцами. Эту блондинистую кралю в
обтягивающем фартучке уже видел. Только тогда я был в демонском
обличье, и бедняжку не удержали ножки. Попой виляла девушка тогда
замечательно.
Сейчас краля при виде меня замирает. Голубые глазки, сонные
из-за рани. Чепчик так мило на бок съехал.
- Красавица, а где цесаревич?
Она показывает на потолок.
- На втором этаже, господин.
- Благодарю.
Подмигиваю, от чего ее щечки слегка розовеют. Странная реакция.
Я ведь Яку не использовал. Хотя может она приняла меня за
какого-нибудь высокопоставленного гуся, князя, например. Упс, так я
же и есть князь. Вот дырявая память.
На лестнице меня догоняет японка.
- Перун, а чего ты на меня так странно смотрел, когда в дом
вошел?
- Да вот, пока летел, боялся, вдруг ты тоже сделалась рыбоглазой
и сейчас цесаревича вовсю мочишь.
- Ну, спасибо, - обижается Аяно и смахивает соринку с перил. –
Вот значит какая у нас стадия отношений? Недоверие?
- Ой, ты все прекрасно понимаешь, - закатываю глаза. - Не строй
из себя обиженную любовнцу. Любой может оказаться «зомбаком». Даже
я сам.
- Буду иметь в виду, поручик Перун, - фыркает она,
отвернувшись.
Ну всё, на чины перешли. Значит, серьезно обиделась. Наверно,
служебные романы поэтому плохо кончаются. Личное смешивают со
служебными полномочиями.