– Только вчера унесли одного, – кивнул он на пустую кровать напротив, а сегодня вот ваш дедушка… – запнулся мужчина на полуслове, – такой человек хороший, мужественный…
Вдруг дверь распахнулась и в палату влетела фурия в белом халате:
– Вы что здесь? Выйдите немедленно! Еще и ребенка к умирающему притащили!
Мы с сыном Ваней вышли, оглушенные такой вестью. Ведь он живой, дышит! Как это – умирающий? Муж остался в палате выяснять у врачихи, что случилось. Ведь только вчера у отца был его младший брат Виктор, а днем раньше сестра Людмила, и ничего такого не заметили. Он разговаривал, правда, был очень слабенький. Так немудрено – почти месяц в этой тесной мрачной палате, с неясным диагнозом, но не прекращающейся болью уже во всем теле, а не только в пояснице, которая его беспокоила последние полгода. Врачи пробовали на нем то один метод лечения, то другой… Уж лучше бы не мучили, зная, что конец близок.
К палате шла встревоженная Людмила.
– Я знала, что сегодня кто-нибудь приедет – Аркадий или Витя, но что-то вдруг так тревожно стало, и я схватила такси, боясь не успеть до шести… Как он?
– Нас выгнали оттуда. Врачиха. По-моему, капельницу ставит. Кажется, он без сознания…
Людмила вошла в палату, а мы с Ваней продолжали стоять в коридоре в тягостном молчании. Через какое-то время они с Аркашей вышли, шепотом переговариваясь, и мы все направились к выходу. В палату забегали врачи и медсестры.
– Мама, почему тетя Люда с папой так говорят про дедушку, будто его уже нет?! Он ведь живой, я видел! Разве можно так говорить?!
Я молчала, не осознавая еще всего случившегося буквально при нас. Как посмотреть сыну в глаза, полные слез? Как ему объяснить, что такое смерть? Когда невозможно поверить, что этот человек, еще такой теплый, такой живой, уже ушел? Муж с сестрой обсуждали, что надо делать, кому звонить и, самое главное, как сообщить об этом больной матери.
Хоронили Ивана Ивановича с воинскими почестями. Были официальные представители из Министерства обороны СССР, его «молодые» сослуживцы и бывшие подчиненные по минно-торпедному управлению, где он служил с 1938 по 1961 год, а также сотрудники Центрального морского НИИ «Агат», где он работал после увольнения в запас. Приехали и его давние друзья, тоже старенькие. Их осталось совсем мало. В последние годы он с тревогой открывал по утрам газету «Правда». Увидев очередной некролог со знакомым портретом – с кем-то служил, с кем-то сотрудничал, с кем-то занимался комсомольской и партийной работой или просто дружил, – он с грустью говорил: «Опять бьют по нашему квадрату».