– И виски тоже, – добавил Ирвин для закрепления благожелательной атмосферы. – Крайне редко.
– Ну что ж… я тебе верю, парень.
– Благодарю, сэр.
– Честность, Ирвин, – лучшая политика. Будь честен в работе, и работа будет честной с тобой.
– О, мой дед стоял на тех же принципах.
– Злоупотреблял?
– Кто?
– Дед.
– В меру.
– Ладно, закроем алкогольную тему.
Босс поудобнее уселся в кресле и снова вперил в новобранца пристальный взгляд.
– Знаешь, парень, мне понравилась твоя спонтанная серия по нашей тематике. Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий – так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…
Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.
Ирвин на всякий случай ограничился одним вопросом:
– Это не тот ли, который провалился в канализационный колодец?
– К счастью, нет. – Босс хохотнул. – Того бедолагу мы, так сказать, проводили на заслуженный отдых. А вот мистер Алан Кортби… – Босс снова приступил к психологическому тестированию. – Глянь, сынок, на стену.
Ирвин беспрекословно подчинился.
За спиной босса висел снимок – один-единственный, среднего формата, но зато какой!..
У Ирвина перехватило дыхание от страшного сюжета и великолепного технического исполнения.
– Как тебе? – спросил босс. – Картиночка?
– Жутковато.
– Не то слово. Этот шедевр никто и никогда не решился бы опубликовать.
– Что шедевр то шедевр.
Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу – снимок действительно потрясал.
Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом – лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном – массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом – перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.
Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа – так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.