Кабинет единственной, а значит, главной столичной тюрьмы, выглядел совсем не таким, каким он должен был быть в моем представлении. Красивая дорогая мебель, массивный письменный стол с резными ножками, бюро красного дерева… Такой кабинет больше подошел бы какому-нибудь далеко не самому захудалому торговцу, банкиру, важному правительственному чиновнику, а то и самому министру.
Под стать кабинету выглядел и хозяин – начальник тюрьмы господин Гленв Дарвелл, осанистый, с плавными величавыми жестами и с шевелюрой, к которой лучше всего подошло бы определение «львиная».
– Присаживайся, Крис, – указал начальник тюрьмы подбородком на один из стульев, целой шеренгой тянувшихся вдоль стены.
Я с сомнением взглянул на их светлую обивку, прекрасно понимая, что чистой мою одежду никак не назовешь, но все же присел. Правда, на самый краешек – до того было жалко испачкать ткань. Помолчали.
Гленва Дарвелла я знал давно. Причем настолько давно, что успел посидеть на его коленях, а самого его раньше называл дядей Гленвом – когда-то он был частым гостем в нашем доме, другом семьи.
В те времена отец мой был еще жив, занимал немалый пост, а сам Дарвелл пребывал на должности начальника полицейского департамента столицы. Вероятно, он и сейчас бы в наш дом частенько захаживал – о его чувствах к моей маме известно даже мне, хотя сам он их тщательно скрывает. Но теперь, когда отца не стало, бывать у нас Гленву не очень прилично.
К тому же нет больше нашего прежнего дома, а то, что есть сейчас, назвать домом не поворачивается язык.
С тех пор как не стало отца, изменилось многое. Вот и сам Дарвелл, которому в свое время прочили чуть ли не портфель министра юстиции, стал всего лишь начальником тюрьмы. Для кого-то подобное назначение могло бы означать венец карьеры, но только не для него. Для Дарвелла это означает падение по карьерной лестнице на целый пролет.
Я посмотрел в окно, туда, где в небе величественно проплывал дирижабль, и не удержался, чтобы не усмехнуться. Вспомнилось, что в детстве, когда меня спрашивали: «Кем ты хочешь стать?» – я всегда отвечал: «Кочегаром на дирижабле». Это всегда приводило маму в ужас. Тогда я считал, что на дирижаблях обязательно должны быть котлы, и соответственно, и кочегары.
«Вон он какой огромный! И сколько там нужно горячего воздуха! – рассуждал я. – А откуда его еще взять, если не из котла?»