И в самом буквальном смысле слова саперы гребли их лопатами…
Первые семейки грибов, отправившиеся в контейнеры, как и обещала Афина, встретили саперов бодрым птичьим щебетанием.
Ну а последующие уже болтали на сносном русском языке. И даже с матерком.
– Да ты посмотри!
– Тут их навалом!
– Какие шляпки у них, как будто из цветного пластика!
– Почему их не назвали «грибы-попугаи»?
– Интересно, они что-нибудь понимают из того, что говорят?
– Ты совсем дурак, Вова, или прикидываешься?
Влажные поляны, усыпанные грибами, кишели также и самой разной живностью.
Древесные лягушки и жабы, каждая по полкило весом… Слизни, увенчанные пучками нежных вибрирующих рожек. Пиявки, алчными гроздьями свисающие с ветвей…
– Ребята, умоляю вас, перчатки не снимайте, как бы вам этого ни хотелось… Здесь водятся такие саламандры, одной капли яда которых хватит, чтобы убить сто человек! Я не шучу! Сто! Поэтому когда выкапываете грибницы, соблюдайте осторожность… – наставляла саперов Афина.
На душе у нее было покойно и радостно.
И от осознания того, что злосчастные палочники Штока уже пойманы, а значит, доброе начало их экспедиции положено, и от осознания того, что ей все же удалось как-то мотивировать, привлечь к работе саперов, и, не в последнюю очередь, от мечтаний о том, что скоро ведь ужин, а затем и долгожданный сон…
Говорящие грибы казались Афине самой легкой целью из тех, что были отмечены в ее блокноте. В самом деле: они ведь не бегают, они только и ждут, когда же их выкопают…
Афина уселась на заросшую мхом корягу, прикидывая, какой режим полива выставить на контейнерах, чтобы он совпадал с тем, к которому привыкли грибы, когда между деревьями пронесся истошный крик боли.
– Ч-черт! Эта сучка меня укусила! Братва, укусила-а-а-а!
Говорящие грибы повторили этот крик раз пятьдесят. А потом еще пятьдесят.
Пострадавшим оказался рядовой Белошапко, худощавый, наголо стриженный двадцатилетний сибиряк с глазами навыкате.
Он сидел возле особенно матерой грибницы. Рядом с его правым сапогом была небрежно воткнута в землю саперная лопатка – он как раз обкапывал грибницу, чтобы извлечь ее вместе со слоем почвы и переместить в контейнер.
Свою правую руку с короткими, как у карлика, розовыми пальчиками он держал на весу, противоестественно изогнув запястье.
Невозможно было не заметить, что рука его буквально на глазах делается из нежно-розовой ярко-красной, да еще и покрывается зловещими мраморными разводами.