Джон Баумгарт заплатил Келли пятьсот долларов за работу, а Мэрилин в свою очередь получила всего лишь пятьдесят. Через три года фотографии стали известны всему миру. Мэрилин говорила, что позировала ради денег, и её поведение на съёмке было настоящим героизмом, как потом она рассказывала журналистам, чтобы избежать скандала на весь Голливуд. После этого Мэрилин больше никогда не встречалась с Келли.
Сделанные фотоснимки носили художественный характер. И Мэрилин не видела в них ничего плохого. Но кое-какие детали, извлеченные позднее на свет божий ее противниками, не согласовывались с подлинными фактами.
Мэрилин любила фотографироваться и часто позировала обнажённой, потому что гордилась своим телом. Она не стеснялась своей наготы и могла предстать перед случайным гостем или посетителем в таком виде.
В отличие от Джин Харлоу, которая своим поведением на фотографиях только раздражала своего первого мужа, Мэрилин стала символом женственности. Её фотографии были повсюду: их использовали в рекламе, украшали календари и другие товары.
Снимки Мэрилин, сделанные в мае 1949 года, стали настоящим прорывом в мире рекламы и искусства. Её чувственность была спокойной и естественной, что вызывало восхищение у зрителей.
В конце июня и начале июля 1949 года Мэрилин Монро особенно тщательно следила за своим внешним видом. Её появление на премьере фильма «Люби счастливо» было очень важным событием. Поэтому контракт обязывал её участвовать в турне по стране.
В голливудских магазинах она приобрела красивые вещи, но в Чикаго и Нью-Йорке они оказались слишком тёплыми для неё. Тогда она сменила строгие костюмы на лёгкие платья и начала носить элегантные белые перчатки. Мэрилин умело сочетала свой опыт фотомодели и актрисы с тем, чему её научили Наташа и Джонни.
Согласно традиции, звёзд принимали как членов царственного дома. Однако Мэрилин, в отличие от других голливудских див, больше общалась с больными и обездоленными детьми, чем с поклонниками. В Оук-парке и Нью-Арке она настаивала на личной встрече с каждым ребёнком из приюта для сирот и каждым инвалидом из госпиталя, чем доводила людей, ответственных за её расписание, чуть ли не до нервного приступа. И эти её посещения не были показной добротой.
По вечерам и ночью Мэрилин, сидя в гостиничном номере, погружалась в чтение книг Марселя Пруста, Томаса Вольфа и Зигмунда Фрейда. Она проводила за чтением долгие часы, а потом позволяла себе общаться с Наташей по телефону, задавая ей множество вопросов. В результате счёт за телефонные разговоры мог вырасти до огромных сумм.