- Спасибо, Софи, - привычно отозвался Алекс, хотя в этом не было
необходимости.
Потянувшись на кровати еще разок, Шелл неспешно поднялся на
ноги. Времени еще было полно, и торопиться смысла не было.
- Софи, закажи завтрак в номер. Тосты с джемом, пару блинчиков с
ягодами и кофе, - попросил Алекс, протирая глаза, но тут же
опомнился, - Стоп, отменить кофе. Закажи вместо него сок,
апельсиновый.
Нейрочип не слишком хорошо дружил с кофеином и любыми
стимуляторами. Даже самыми легкими. Что для любителя кофе стало
настоящим ударом. Вроде бы уже немало времени прошло с операции, но
все еще приходилось по утрам одергивать себя.
- Принято, доктор Шелл, - подтвердила заказ ассистент.
Алекс размял плечи, забрал с прикроватной тумбочки смартфон и
небольшой прямоугольный металлический футляр, после чего направился
в ванную.
Приняв освежающий душ, мужчина встал перед зеркалом, зачесал еще
мокрые русые волосы назад и достал тюбик зубной пасты.
Помимо стандартных для каждого человека утренних процедур, в
персональном списке Алекса значился еще один пункт - диагностика
протеза и замена элемента питания.
Шелл приблизился к зеркалу и повернул голову чуть влево,
открывая вид на шрам на правом виске. Волосы отросли достаточно,
чтобы полностью скрыть проплешины, оставшиеся после операции еще
полгода назад. Приподняв локоны расческой, Алекс убедился, что
никаких внешних следов отторжения нет.
Подмигнув отражению серо-голубым глазом, Шелл перевел взгляд на
правую руку. Матово-серебристый титановый протез заменял кисть и
все предплечье чуть ниже локтя, полностью повторяя очертания
настоящей конечности.
Взрыв в лаборатории Шелл не запомнил. Тогда, почти десять лет
назад тоже был понедельник. Тот самый понедельник, с которого все и
началось. Самый молодой за последние четверть века двадцатилетний
выпускник Стэнфорда, получивший сразу две ученые степени в области
медицины и электроники только пришел работать в быстрорастущую
перспективную компанию Оскорп. Первый рабочий день. Грант на
разработку нейроимплантов для нужд армии. Будущее обещало быть
таким светлым и безоблачным...
Очнулся он только три дня спустя в окружной клинической больнице
Вашингтона, уже без руки.
Вот чувство ужаса и отчаяние он запомнил хорошо. Липкий страх и
непонимание, что происходит. Почему рука такая легкая? Почему я не
могу дотронуться до лица? И почему боль не проходит?