- У нас есть кетамин или что-нибудь еще из седативных? - рявкнул
Инсен, безуспешно пытаясь утихомирить впавшего в истерику
пациента.
- Я видел в одной из коробок Калипсол, - напрягая память,
ответил Шелл.
- Найди! Быстро! Без седации тут не обойтись!
Алекс вновь бросился к волокушам с препаратами в поисках
средства, чтобы ввести Старка в медикаментозный сон, на ходу
высчитывая дозировку того же кетамина, чтобы усыпить, но не
убить.
Весом Тони был килограммов девяносто. Для гарантированного
наркоза минут на двадцать требовалось ввести в кровь порядка
девятисот миллиграммов кетамина из расчета по десять миллиграмм на
килограмм массы тела. Еще стоило учесть кровопотерю... В ампуле
калипсола содержится пятьсот миллиграмм действующего вещества.
Придется взять почти две ампулы.
- Живее! - крикнул Инсен, с трудом удерживая Старка на
месте.
- Нашел! - Алекс выхватил нужную коробочку и, прихватив пару
шприцев, вернулся к операционному столу.
- Вводи медленно, следи за пульсом, - давал указания Инсен, пока
Шелл готовил анестезию.
С трудом, но все же двум врачам удалось утихомирить Старка.
Профессор вернулся к осколкам, в то время как Алекс следил за
сердцебиением и дыханием пациента, выполняя роль живого
монитора.
Операция длилась уже двадцать минут и до завершения было еще
далеко.
Инсен работал фактически на ощупь.
Все шло хорошо до тех пор, пока Шелл не ощутил, как жилка под
пальцами перестала пульсировать.
- Остановка сердца! - тут же громко произнес Алекс, оповещая
Инсена.
События резко взвинтили темп, действовать нужно было быстро!
Что послужило причиной остановки сердца, определить было тяжело.
Это могла быть кровопотеря, но до последнего толчки пульса были
стабильными и хорошо чувствовались. Если бы упало давление, то
пульс стал бы очень слабым. Если бы упал гемоглобин, то пульс бы
ускорился.
Именно так думали Инсен и Шелл, отметая эту версию.
Передозировку анестезии тоже не стали рассматривать, поскольку с
момента инъекции уже прошло продолжительное время и пациент с
большей вероятностью очнулся бы, а не... умер.
Инсен настаивал на шрапнели, добравшейся до сердечного клапана.
А это, по мнению Алекса, было уже приговором. Такой осколок в
лучшем случае блокирует работу клапана, а в худшем повредит
сердечную мышцу. Извлечь его было нельзя. Вскрывать грудную клетку
тоже.