Макс скинул одежду на пол и плюхнулся в кресло. Щеку щетинистую поскреб. Вздохнул.
– Линка-малинка, вот как тебя угораздило-то?
– Не знаю. А тебя?
– Тоже не знаю. – Макс не стал отрицать очевидного. – Любовь. Пакость эта любовь. Лучше б на тебе женился… Ты бы мне обеды готовила, и рубашки гладила, и вообще ждала бы по вечерам, а то приходишь, а тут никого, выть впору.
– Воешь?
Как ни странно, но Алина прекрасно его понимала. Хорошо сказано, приходишь – и никого…
– Не-а, пока держусь… Короче, Линка, ты понимаешь, что этому засранцу я помогать не желаю. – Макс взъерошил волосы. – Скотина он! Был скотиной и остался. И вообще, я ж на вольных хлебах давно…
Алина молчала.
Надо было сказать что-то, попросить, пообещать. Только просить она никогда не умела, а обещать… Что у нее есть? Ничего, кроме комнаты в коммуналке и работы, от которой никакого прибытку, но одни убытки.
– И обманет, все равно он обманет тебя. Вот чисто из скотства натуры обманет!
– Ясно. Я тогда пойду, наверное.
– Сиди, – рявкнул Макс. – Извини. Короче, тут такая тема: у меня клиент нарисовался. Дело у него висяк стопроцентный, но это его не устраивает. Вот он и готов заплатить, чтоб я разобрался. И знаешь, что самое интересное?
Алина покачала головой.
– Гошка уверен, что именно твой бывший виновен, и хочет, чтоб я его виновность доказал. Я обещал разобраться. Чуешь, Линка? Разобраться! Если он виновен, то сядет. Если нет, то… Ты уверена, что он просто не хочет отмазаться?
– Я давно ни в чем не уверена, – призналась Алина.
– Ладно… Тогда так, говорить с ним буду я. И пусть дарственную на квартиру сразу подпишет. Авансом, так сказать.
– А если он откажется?
Стасик никогда ничего не делал авансом, и сам, не отличаясь чистотой помыслов, другим людям верить не спешил.
– Если откажется, то пусть другого дурака ищет. Без обид, Линка, но я тебя с ним не оставлю.
– Спасибо.
– Да не за что. – Макс дернул себя за рыжую прядь. – И еще… Короче, поедешь со мной.
– Куда?
– В дом этот, ну, в особняк, значится…
– Зачем? – Вот что Алину точно не привлекало, так это карьера сыщика, точнее, сыщицы. Она себя и в роли учительницы младших классов неплохо чувствовала.
– А затем! Будешь помогать. Присматривать, присматриваться, сойдешь за блондинку… Ну, такую, знаешь, которая совсем блондинка.
– Дура, в смысле?