– Не Ирэна… Но не могу…
Не могу больше… – просипела она и навалилась мне на грудь, выжимая весь воздух,
и заткнула меня, прижавшись своим ртом к моему.
Вот тут я уже заистерила, забившись от паники и отвращения
одновременно, но последнее мигом перестало иметь значение, когда из меня будто
кто-то все внутренности потянул. Я себя вмиг ощутила какой-то пластиковой
бутылкой, из которой высасывают содержимое, заставляя сплющиваться. Как
по-другому и описать происходящее – я без понятия, но страшно и больно было адски. Благо длилось всего
несколько мгновений, но и этого хватило для того, чтобы разум помутился и
почудилось, что сейчас ребра начнут ломаться внутрь, словно сухие ветки. Бабка
оторвалась от моего рта, ее сейчас почему-то прекрасно видимое в недавней
кромешной темноте уродливое лицо исказилось еще жутче.
– Родовая-а-а-а-а! –
заревела она, будто была озверевшим медведем, и стала валиться с меня, но тут
ее словно притянуло обратно.
Поток жидкого пламени хлынул теперь из нее в меня, тело изогнуло дугой в
конвульсии, где-то сверху, похоже, под потолком заскрипело, загрохотало,
застонало, как если бы невидимый потолок собирался на нас рухнуть, перед
глазами бахнуло фейерверком, выжигая их. Я колотила руками и ногами куда ни
попадя, билась сама, и раз за разом в меня било пламенными импульсами, в ушах
раздался безумный вой, стремительно переходящий в истошный запредельный визг,
сверху трещало все громче, перед глазами полыхало не переставая и все
ярче-ярче-ярче. А потом раз – и все.
Очнулась я опять же на полу, в темноте, в которой, однако, уже могла
запросто различать и очертания самого помещения, и лестницу, ведущую наверх, и
так и брошенную мною настежь открытую дверь. И, к сожалению, и скрюченное тело
чокнутой бабки, лежащей недвижимо рядом, тоже.
– Господи! – резко села,
в голове поплыло, и я отползла, толкаясь каблуками в пол.
Все тело отозвалось острыми искрами боли, в ушах гудело, как будто
рядом работал трансформатор, желудок сводило от тошноты, а мозги коротило от
усилий понять случившиеся.
– Что за безумие, –
пробормотала, хватаясь за виски ладонями, но тут же их отдернула, ощутив на лбу
противную липкую влагу. – Да что же это…
– Вот холера, опоздал, –
раздался незнакомый мужской голос, и я, дернув головой, увидела чей-то силуэт в
дверном проеме. – Невезуха, однако.