Но капитал – вовсе не единственный производственный ресурс, отчаянно пытавшийся воспротивиться переходу жизни на рыночные рельсы. Ситуация с трудом еще более удручающа.
Давайте вернемся в Англию.[13]
К концу подходит XVI век – эпоха постоянного расширения английского могущества. Королева Елизавета отправляется в триумфальное путешествие по собственным владениям – но ее ждет горькое разочарование. Она восклицает: «Повсюду нищие!» Наблюдение весьма странное, ведь еще за сотню лет до того английская сельская местность в основном населялась возделывавшими свои земли крестьянами – составлявшими гордость всего королевства йоменами, которые принадлежали к крупнейшей в мире группе свободных, независимых и процветающих граждан. Теперь же – «Повсюду нищие!». Что произошло?
За это время возникла и приобрела заметную силу тенденция к отчуждению собственности одного человека в пользу другого, иными словами – экспроприации. Шерсть стала товаром, приносящим хорошие деньги, а для ее производства необходимы пастбища. Для расширения пастбищ проводилось огораживание общинной земли. Внезапно члены общины лишаются доступа к раскинувшимся пестрой мозаикой крошечным частным владениям (между которыми нет заборов, а границы определяются то деревцем, то валуном) и общим землям, где каждый мог пасти своих овец и добывать торф, – отныне все принадлежит владельцу поместья. На смену коллективному владению землей приходит частная собственность. Вот что записал некий Джон Хейлс в 1549 году: «…где раньше жили сорок человек, теперь все принадлежит одному лорду и пастуху его… И главный источник неприятностей – это овцы, из-за них весь люд прогнали с пастбищ, на коих раньше кормились разные животные, а теперь все овцы, одни овцы».[14]
Масштабы и влияние огораживания на нашу историю трудно переоценить. Бунты против него начали вспыхивать еще в середине XVI века; одно такое восстание унесло около трех с половиной тысяч жизней. В середине XVIII века этот процесс еще продолжался, а завершился он лишь столетие спустя. В 1820 году, почти через пятьдесят лет после американской революции, герцогиня Сазерлендская отобрала у 15 тысяч человек в общей сложности около 794 тысяч акров земли, завезла туда около 131 тысячи овец, а в качестве компенсаций сдала каждой из выселенных семей около двух акров самой никчемной земли.