- Ну что, дорогая, - ехидно поинтересовалась я у своего
отражения в умывальном зеркале. - Бойся своих желаний, ибо они
имеют обыкновение сбываться, – а, потом, секунду подумав, себя же и
спросила. – А давно ты в последний раз в отпуске была?..
Сборы в обратную дорогу заняли минут пять, уборка комнаты,
еще столько же. Уже у двери, с Марининой ватрушкой в зубах, я
вспомнила про оберег и, держа его в руке, защелкнула душку замка. А
только у калитки запоздало заметила, по прежнему «гостеприимно»
распахнутую комнатную форточку. Но, возвращаться во второй раз
назад не стала. Дом простит…
Валерыч в это время дня «обитался» на своей работе, в школьном
спортзале. Я застала его за выставлением оценок в чей то классный
журнал:
- Привет, профессор физкультурных наук!
- И тебе не болеть, – отозвался он, приветливо бликуя линзами
очков. – А я вот «косяки» свои подчищаю, а то замотался с этой
стройкой совсем. Предварительные оценки за год не успел выставить.
Уже уезжаешь?
- Так точно. Только у меня к тебе напоследок небольшое дельце
есть, – интриганским тоном протянула я. – Кое какую вещицу надо
отдать.
Мужчинанеожиданно засуетился, потом густо покраснел и выронил
ручку.
- Ты чего? Я же тебе не зубную щетку возвращаю… – опешила я,
вдруг вспомнив, что зубных щеток в стакане на полке умывальника
было действительно две. – Ну, и дела… И давно вы с бабушкой по
утрам… рыбу ловить начали?
- Да, что уж теперь, – глубоко вздохнул «герой-любовник». –
Четыре года тридцать первого декабря… было бы.
Узнай я эту новость вчера, услышал бы Валерыч много чего
интересного в свой адрес. Но сегодня, в силу моего, граничащего с
эйфорией настроения, объяснимого вновь обретенным за последние
полгода смыслом жизни, я лишь подсела к нему на низкую скамью,
обняла за плечи и иронично скривилась:
- Значит, мы с тобой теперь оба сиротки остались.
- Вета, она ведь такая была… Такая… Как с другойпланеты.
- Знаю. И заботливая очень… Вот, - протянула я мужчине маленький
ситцевый мешочек. – Тебе просила передать - оберег для вашего с…
дома.
- Когда просила?
- Сегодня ночью.
- Приходила, значит, – произнес он с тихой завистью. – А ко мне
не приходит.
- Зато помнит, даже на своей планете. Не грусти, – поцеловала я
Валерыча в жесткую щеку и поднялась на ноги. – Мне пора, куча дел
впереди. Всего тебе и твоей семье самого светлого.