Очередным вечером, завершающим два дневных «Мы с вами свяжемся»,
я решительно откладываю «Графа Монте-Кристо» и иду в коридор. Где
там эта бумажка? Ключница оказывается такой же пустой, как сумка и
жестяная банка из-под чая, которую я использую под мелочь.
Девственно чистая столешница тумбы тоже не радует и я опускаюсь на
колени, чтобы найти памятный газетный клочок.
К счастью, он застрял между стеной и плинтусом и, изогнувшись, я
достаю бумажку с номером телефона, вот только внезапный дверной
звонок заставляет меня вздрогнуть. Чертыхнувшись, я смотрю в
глазок, чтобы ещё раз выругаться.
Может сделать вид, что меня нет дома?
— Оль, открывай! — Дверь сотрясает внушительный пинок, который
Игорёша наверняка считает лёгким. — Анна Николаевна сказала, что ты
дома.
Чтоб тебя!
— Игорь.
Открыв дверь, я встаю на пороге и скрещиваю руки на груди.
— Прекрасно выглядишь! — радостно улыбается Игорёша и
протягивает мне зелёную пластиковую чашку с крышкой. — Мама пироги
напекла, велела тебе отнести. Ты же теперь безработная, чтоб ещё
больше не отощала.
— Я на диете, — отрезаю я, даже не попытавшись взять ненавистную
чашку. После многократных попыток Игоря и его мамы подкормить меня,
исключительно в матримониальных целях, вся посуда зеленого цвета
уже почти три года вызывает у меня тошноту.
— Да куда тебе?! — Игорёша окидывает меня нахмуренным взглядом.
— Ты же можешь за швабры прятаться…
— Значит, так! — Вынужденное безделье не способствует хорошему
настроению. — Передай большое спасибо Анне Петровна, но у меня
болит живот. Очень. Едва хожу, так что выпечку мне сейчас нельзя.
Совсем!
— Ты же на диете, — не понимает намёка Игорёша.
— На каше и воде. Как раз из-за желудка. — Я показательно
прикладываю ладонь к животу и Игорёша зависает, засмотревшись на
участок обнажённой кожи, между коротким топом и брюками.
Который, кстати, выглядит очень даже ничего и тоже во многом
стараниями Дальского — мои обеды часто проходили в коротких
перебежках от одного отдела к другому или и вовсе ограничивались
питьевым йогуртом.
—Так может в аптеку сходить? — хмурится Игорёша. — Но-шпа там
или что от желудка пьют?
— У меня всё есть, но спасибо за предложение. — Инициатива? До
этого момента я была уверена, что Игорёша может только одно —
выполнять приказы Анны Петровны, последние лет пять мечтающей о
внуках.