— Это салон-парикмахерская, где у меня вечером собеседование. —
Я выглядываю в окно, чтобы убедиться, что асфальт высох после
вчерашней мороси.
— Сало-он? — разочаровывается Саша.
— Секретарь вполне может устроиться администратором, — напоминаю
я ей. — Но, вообще, не хотелось бы. За пять лет стрессоустойчивости
у меня, конечно, прибавилось, зато человеколюбие исчезло
напрочь.
— Да забудь ты уже своего Дальского! — недовольно бурчит
сестра.
— Он не мой и ты первая о нём вспомнила, — отзываюсь я, переводя
задумчивый взгляд с тёмно-зелёного костюма на синее платье. — Всё,
Саш, я пошла собираться! Денису привет.
Банк разочаровал.
Хотя именно на него я возлагала большинство своих надежд. По
факту, вместо заявленной должности, мне предложили совместить
секретаря, консультанта, оператора и только им известно кого ещё.
Естественно, за одну зарплату вместо трёх. В «Эллиоте» честно
признались, что сотрудник на место уже есть, но начальство обязало
их опубликовать вакансию, а «Жозефина» порадовала разве что
клиентоориентированностью.
Им требовались не столько администраторы, сколько клиенты.
Своеобразный такой способ, но сработал — после долгих уговоров я
всё же соблазнилась и купила у них маску для волос «с невероятным
эффектом».
Надеюсь, лысина в это понятие не входит.
«Я даю вам неделю и через семь дней жду в офисе на прежнем
месте».
Предложение Дальского эхом отдавалось в голове всю эту неделю,
не помог даже окончательный расчёт с «Олд-Арном». Не помогало и
понимание того, что Александр Германович не изменится. Не может
бесчувственный управленец стать по-человечески адекватным!
Скорее Макдональдс разорится.
Но кого когда спасали умные мысли… Поэтому я решаю спастись суши
на вынос, не придумав лучшего избавления от ощущения сжимающейся
вокруг меня клетки. Тем более, что за дверями подъезда лето —
лучшее время года для проветривания мозгов.
Улица звучит детскими визгами, а в носу свербит от ароматов
распустившихся цветов. Два квартала туда на обратном пути
превращаются в пять, чтобы растянуть внеплановую прогулку. Жаль,
что она не помогает от зудящих мыслей, но хоть ужин готовить не
надо.
Хотя сегодня можно было обойтись вовсе без него. Потому что
остаются последние пять ступеней, когда, сквозь завесу мрачных
мыслей, ко мне всё же пробиваются знакомое ворчание и шорох, но
останавливаться поздно — меня замечают. Чертыхнувшись, я нацепляю
на лицо вежливую улыбку.