Мы распрощались с Альбертиной около моего корпуса. Я вернулась в
комнату и, оставив покупки на столе, решила наведаться в
библиотеку. Слишком много накопилось вопросов, которые стоило
уточнить.
В выходные академия словно вымирала. Большинство учащихся либо
уезжали по домам, либо выбирались в город. Я прошла через безлюдную
лужайку, прониклась атмосферой пустого холла и зашла в библиотеку.
Внутри стояла благоговейная тишина, которую нарушало тихое сопение,
доносившееся из-за стойки.
Тихо, стараясь не разбудить миссис Тафт, я прошла дальше к
стеллажам в поиске детских книг, но нашла только толстый фолиант по
историческому анализу сказок и легенд. Наивно было полагать, что в
библиотеке академии хранились детские книжки. Дальше к своему
списку чтения я прибавила «Культуру народов мира» и «Общую историю
Ковенгарда», в которой я собиралась уделить особое внимание
последним главам. Не мешало бы для приличия узнать, как зовут
нынешнего короля...
— Мисс Мэй? — удивилась миссис Тафт, проснувшись.
— Добрый день, — улыбнулась я.
На щеке женщины отпечатались очертания манжета.
— Ваше рвение к знаниям похвально.
— Спасибо.
— Я собиралась сходить пообедать. Обычно я закрываю на полчаса
библиотеку, но если присмотрите за книгами, то можете остаться до
моего возвращения.
Я кивнула. Библиотека работала шесть дней в неделю, за
исключением воскресенья, и миссис Тафт до недавнего времени была
единственным работником, следившим за состоянием архива и книгами.
Она не любила рассказывать о себе, но по неизменному черному платью
и наличию работы я догадалась, что библиотекарь — вдова.
Подозреваю, что смерть мужа была вторым способом обретения
независимости, но по понятным причинам Альбертина о нем
умолчала.
Дверь за миссис Тафт тихо закрылась. Я устроилась поудобнее,
размышляя о том, насколько женщины в Ковенгарде принижены в правах.
Впервые за несколько дней у меня появилось время погрустить, и я
предалась тоске по родным, двойным чизбургерам, соцсетям и
джинсам.
Скрипнула дверь, возвращая меня в реальность.
— Вы так быстро вернулись? — удивилась я и замерла.
На пороге стояли кузены Оливии. Их самодовольные, наглые
физиономии не предвещали ничего хорошего.
— Вот ты и попалась, — оскалился один из них.
Я так и не поняла, кто Коннор, а кто Нортон.
— Вы же понимаете, что я сдам вас ректору? Лучше уходите, пока
никто не вылетел из академии, — заявила я, задрав подбородок, хотя
у самой затряслись поджилки.