Устроившись за письменным столом в своей комнате, я пересчитала
деньги. Получилось негусто. На глаза попалось серебряное сердечко
на цепочке. В ломбарде за него удалось бы выручить пару серебряных
монет, в которых я остро нуждалась.
Мои пальцы потянулись к потемневшему от времени украшению, но
так его и не коснулись. Оно было дорого Сансаре. В каком-то смысле
это все, что осталось ей от мамы, и мысль продать кулон уже не
казалась столь заманчивой. Вздохнув, я убрала сердечко в ящик.
Надеюсь, Провидение запишет это как плюс один к карме.
***
Путь от Академии магии до Ландра занял минут тридцать. Чарити
еще в пятницу вечером уехала в город, и мне пришлось топать на
своих двоих. Около ворот академии имелась стоянка, где частенько
караулили богатеньких студентов извозчики, но я зажала несколько
монет и теперь расплачивалась за жадность.
Мимо проносились кареты, обдавая меня облаком пыли. О зоне для
пешеходов строители дорог в этом мире явно не слышали. С каждым
порывом ветра неумело приколотая шляпка так и норовила улететь в
неизвестном направлении.
К моменту, когда показались окраины Ландра, мое лицо
обветрилось, прическа, на которую я потратила целый час,
растрепалась, а одежда покрылась тонким слоем пыли.
Я остановилась около одной из лавок. Смотрясь в отражение на
стекле, попыталась убрать все выбившиеся из-под шляпки локоны.
Вышло только хуже. Фыркнув, уже хотела отвернуться и пойти дальше к
центру, но взгляд упал на вывеску.
— Комиссионка, — с благоговейным трепетом прошептала я и
поспешила зайти внутрь.
Меня встретил спертый запах старья и пыли. От обилия хлама
разбегались глаза. Практически все свободное пространство занимала
мебель, музыкальные инструменты, жутковатые чучела мертвых животных
и мелкая домашняя утварь.
— Продать или купить? — донесся скрипучий голос из глубин
магазина.
— Купить, — крикнула я и поспешила продраться к стойке
продавца.
Сделать это было непросто. Я словно попала в жилище скопидома и
теперь протискивалась по единственной не заросшей хламом тропинке,
полной опасностей и ловушек. Малейшая неосторожность — и бренное
тело Сансары Мэй сгинет под стопкой журналов и газет за прошлое
столетие.
Хозяйка комиссионки оказалась пренеприятной старухой в чепчике,
от которой за версту несло нафталином. Стараясь смотреть куда
угодно, только не на ее нос, где росла огромная отвратительная
бородавка, я спросила: