«Улица как бы заключена между двумя высотными домами – уже упомянутыми зданиями Немиги и многоэтажным домом на Юбилейной площади. Историки предполагают, что свое имя площадь получила в честь юбилейного знака, появившегося там в 1826 году. Он был установлен на окраине Минска в честь 1500-летия Никейского собора[3], который утвердил символы и догмы христианства. Долгое время Юбилейная площадь служила местом проведения базаров. Во время Великой Отечественной войны она входила в территорию Минского гетто[4]».
Так вот почему там установлен памятный знак. Минское гетто. Одно из самых кровавых мест в оккупированном городе.
Утром я стояла перед подъездом странного дома. Кошки снова сидели на окне. Я помахала им рукой и решительно открыла дверь навстречу будущему. Или прошлому. Я открыла дверь самой себе.
* * *
13 октября 1938 года. Гданьск, Польша. Родильный дом, включённый в программу Лебенсборн»[5]
Теплота и безмятежность внезапно сменяются необъяснимой тревогой. Что происходит? Напряжение растёт, я чувствую начало неизвестности. Как больно! Кроваво-красный водоворот затягивает в глубину подсознания. Страшно, Господи! Как страшно! Задыхаюсь. В ушах гудит, нечем дышать! Голову сдавливают беспощадные тиски. Впереди – холод и мучения. Это конец. Неужели конец?
– Ein Mädchen![6]
Что происходит? Где я? Кто я? Почему так холодно и больно?
– Moja córeczka! Moja ulubiona![7]
– Die siebtes. Wenn es weiter geht, haben wir die unnötige entfernen[8].
В ушах нарастает шум, прикосновения заставляют дрожать и корчиться от нестерпимой боли. Кричу. Плачу. Люди, я одна из вас! Это начало! Встречайте меня с любовью!
– Gesundes Mädchen, alles in Ordnung[9].
– Beginnen Sie![10]
Меня уносят из комнаты. Тепло. Засыпаю. Чужие руки бьют по щекам. Чувствую, что безвозвратно теряю самое близкое и родное.
– Schlafen Sie nicht![11]
Рядом – каменный человек, ткань с пауком. И Мама. Да, это моя Мама! Здравствуй, Мама! Я – твоя дочь! Где же ты? Почему не возьмешь на руки, не прижмёшь к себе? Холодно. Страшно.
Оглушающая музыка. Мужчина приближается, наклоняет остро-холодное лезвие ножа к моей голове:
– Minna! Seien Sie so hart![12]
Господи! Ангелы небесные! Защитите! Где моя Мама?
– Blasen! Das Ritual ist vorbei![13]