После окончания войны Сталин правил еще долгие восемь лет. Для меня это был длинный-длинный период моей жизни – с 4-го класса по 10-й и ещё лето, когда я поступал в Институт, и ещё первый семестр в Институте, и еще начало 1953 года. Все моё отрочество и первые радости юности. Превращение из мальчика в юношу. Моё становление как личности. Формирование взглядов и пристрастий. В какой-то степени и мировоззрения. Первые утраты. Обретение друзей. Получение незаменимого жизненного опыта.
И все это при Сталине. Я видел каждый день его портреты, слышал и впитывал его слова. Любил его. Готов был отдать за него жизнь, не задумываясь.
Я узнал младшую сестру мамы Рахиль сразу, хотя она, ну скажу так, показалась мне старше. Молодой, красивой, но как-то очень серьёзной, озабоченной, хотя мне она улыбалась, по-прежнему.
– Какой ты большой стал, – сказала она мне, целуя меня.
Приходила с работы усталая.
– Нет, теперь уже ничего. В первое время было очень трудно. Работяги на меня внимания не обращали. Мат-перемат стоял. Теперь хоть при мне не ругаются, – улыбалась она.
Я видел на улицах этих работяг. Они разбирали руины и ремонтировали те здания, которые можно было быстро восстановить.
Разрушенных зданий было немного, так мне показалось, но поврежденных, в которых никто не жил, – очень много. Иногда стоял дом, у которого был снизу доверху разрушен подъезд, а в другом подъезде жили люди. На каждой улице на стенах домов были крупные надписи:
«Эта сторона улицы при артиллерийском обстреле наиболее опасна».
Асфальта в Ленинграде было совсем немного, в основном на тротуарах и главных улицах, а мостовые на большинстве улиц были, в основном, брусчатые или булыжные. Они были в ямах и колдобинах. Но повсюду, звеня, ходил трамвай, и вокруг меня озабоченные и нахмуренные люди жили свой жизнью, которая в те годы была очень нелегкой.
Я осваивал территорию вокруг Рахилиного дома. Дошел до Невского проспекта, но магазин «Консервы», где папа поил меня до войны томатным соком, был заколочен, а наверху висела проржавленная довоенная вывеска. Вместе с мамой мы пошли на Кузнечный рынок, он был совсем близко, и мама там продала что-то из вещей, присланных папой, купив на эти деньги еду.
– Мама, покажи мне дом Перцева, где вы жили до революции? – попросил я.