Люба-Любовь. Потомку о моей жизни - страница 50

Шрифт
Интервал


В воскресные дни к нам в Олсуфьево со всех окрестных деревень приходили парни и девушки с тальянками.15 Как и мы, они любили танцевать кадриль, когда четыре девушки и четыре парня стояли друг против друга и пускались в пляс в шесть танцевальных колец с дробью, выбиваемой каблуками. Такую практику мы проводили все три года моего учения в педтехникуме. Но кончить техникум мне не удалось.

Выезд в Израиль был прекращён

Когда мы жили в Вологде в 1922 году евреев записывали на поездку в Израиль (Палестину) на постоянное место жительства. Два эшелона были отправлены. Мы были записаны в 3-й эшелон. Но почему-то запретили наш выезд туда.16

Отца разорили налоги

Отец с 1923 года по 1926 год занимался мелкой торговлей в ларьке. То продавал зерно, то мануфактуру. Мой брат Яков ездил в Ярославль за мануфактурой и потом помогал отцу продавать.

В 1926 году стали накладывать на отца большие налоги,17 и он разорился.

Из Вологды в Ленинград

Оказавшись разорённым, он вынужден был с семьей переехать в 1927 году в Ленинград.

Там наша многочисленная семья поместилась в комнате 16 кв. метров. Двое – я и брат Яков спали в коридоре.

Чёрная биржа

Мне в то время было уже 19 лет. Я записался на чёрной бирже,18 где на учёте были люди, не имеющие специальности. Приходилось каждый день приходить и узнавать нет ли места для работы. С биржи иногда направляли на 3 месяца или на месяц на временную работу.

Работа была «поднять и бросить». Так я в 1927 и 1928 годах работал на заводе «Вулкан», писчебумажной фабрике им. Горького и на обойной фабрике.


Юноша Коля Штерн


На писчебумажной фабрике мне приходилось с телег таскать кипы бумаг по 6 и 12 пудов.19 Особенно тяжелыми были книги по 12 пудов, когда их приходилось грузить с земли на подводы.

На обойной фабрике мы работали на дворе. Через полтора месяца меня пригласили работать в цех помощником мастера на машине, где на бумаге наносился рисунок. Затем лента обоев сушилась на конвейере вокруг цеха, при высокой температуре. Эту работу называли рассадником туберкулёза. Мой мастер был доволен моей работой, и он сказал мне: «Мы тебя оставим на постоянную работу». Но когда прошло 3 месяца, меня вызвали в отдел кадров и сказали: «Завтра вы будете направлены на биржу труда». Мне стало обидно, потому что мне обещали постоянную работу. Я даже от обиды расплакался.