– Ну, что скажете? – с интересом повернулся ко мне приказчик.
– Пиджак узковат в плечах, – сообщил я.
– Увы, ничего более подходящего подобрать не получится, – развел руками продавец.
– И надо подшить брюки.
Приказчик отметил мелком нужную длину и указал на стул за ширмой.
– Можете подождать здесь.
Я отдал ему брюки и остался в новой сорочке, жилетке и кальсонах. В задней комнате немедленно застрекотала швейная машинка.
В одиночестве я пребывал недолго, вскоре продавец вернулся и откровенно замялся, не зная, с чего начать разговор.
– Это, конечно, не мое дело, но… – вымолвил он, сбился, махнул рукой и сходил за зеркалом. – Позвольте, просто покажу. Вот, смотрите сами…
Я повернул голову и едва удержался от проклятия, разглядев сожженные на затылке волосы. Сразу вспомнилось, как заглянул в охваченную пламенем рубку дирижабля. Даже кровь к щекам прилила из-за осознания того, что разгуливал в подобном виде по городу.
Стыд и срам!
И эти двое… Могли бы и предупредить!
Раздражение быстро улеглось; в конце концов, никто не нанимался мне в няньки. И рваный костюм был куда большей проблемой, нежели сожженные волосы.
Прическа, к слову, была испорчена безвозвратно – среди подпалин проглядывала голая кожа.
– Могу послать кого-нибудь за цирюльником, – услужливо предложил приказчик.
– Будьте добры, – не стал отказываться я.
Вскоре принесли подшитые брюки, и я оделся, но покидать магазин не стал – появляться на улице с опаленными волосами категорически не хотелось. Уж лучше дождусь цирюльника.
– Сколько с меня? – спросил я, раскрывая бумажник.
– Двадцать пять франков, – ответил приказчик, заглянув в учетную книгу.
Сумма вышла весьма немалая даже по столичным меркам, и я внутренне поморщился, но торговаться не стал и выложил на прилавок пару красных десяток с портретом Леонардо да Винчи и присовокупил к ним синюю купюру с Александром Вольтой. Тут пришла очередь приказчика морщиться: пусть банкноты и успели просохнуть, но вид имели весьма подозрительный.
Впрочем, принял их продавец без единого вопроса. Он еще убирал деньги в кассу, когда распахнулась дверь и к нам присоединился невысокий усатый цирюльник в белом переднике. В одной руке у него был кожаный саквояж, в другой – свернутая простыня.
– Кого стричь? – спросил мастер с явным континентальным акцентом, заметил меня и принялся выстреливать фразами как из пулемета: – А! Вы! И что у вас? Покажите. Повернитесь к свету. О! Да неужели? Вот это да! Вам очень повезло, моншер, огонь затронул лишь затылок. Но придется убирать опаленные волосы. Выходить в таком виде на улицу – моветон!