В эту ночь, на вратах замка графа Бернарда Дебюсси, командующего
первой ротой гвардейцев короля, несли службу Маркус и Анри.
- Удачи вам, ваша светлость, - сказал Маркус, открывая узкую
дверцу в воротах.
- Благодарю вас, шевалье. - тихо ответила Беатрис, и мы вышли за
ворота замка.
Через пять минут мы уже были на вымощенной булыжником улице
Сен-Дени. Редкие фонари тускло освещали здесь дома и дворцы. Номера
на стенах были написаны не арабскими, а римскими цифрами.
Наш небольшой отряд направлялся в самый шумный и зловонный район
Парижа. Здесь находился самый крупный рынок Ле-Аль, и самое
большое, и самое старинное городское кладбище, названное кладбищем
Невинноубиенных, или кладбищем Невинных.
Это было одно из самых опасных мест города. Днём здесь шла
бойкая торговля, шныряли воришки, зарабатывали свой хлеб
проститутки, выступали проповедники; а по ночам, на территории
рынка, и на окраинах кладбища, собиралась парижская голытьба, а
также разбойники и грабители. В этом месте находился и позорный
столб, к которому приковывали преступников... На самом кладбище всё
ещё существовали пещерки с отшельниками... На этом кладбище, как
говорили, была особенная земля: труп человека в ней разлагался
всего лишь за десять дней... что являлось своеобразной
благодатью...
Шли мы быстро, и подошли к кладбищу менее чем за полчаса.
Одинокий фонарь тускло освещал лишь верхушку длинной стены, под
которой приютились десятки бездомных бродяг, попрошаек, и Бог знает
кого... Здесь же, на углях костра, стоял большой котёл с
варившимися в нём тушками голубей.
- Покушайте с нами этого супчика, ваши милости, такой супчик
любит наш король, - раздался чей-то гнусавый голосок и
многочисленные смешки.
Мы двинулись цепочкой вдоль этой стены. Первым шёл Кристофер,
крепко сжимая ладонью эфес своей шпаги. За ним следовал Николас;
далее шла Беатрис, закрыв голову капюшоном... Замыкал цепочку я,
чувствуя сильнейшее напряжение, и готовый выхватить шпагу в любую
секунду...
В отличие от Беатрис, мы не закрывали головы капюшонами...
- Куда вы тащите втроём одну бедняжку, - вдруг раздался голос
какого-то бродяги, и высунутая из мрака толстая рука схватила край
плаща Беатрис.
Я мгновенно выхватил шпагу и полоснул её кончиком по жирной и
грязной ладони. Бродяга вскрикнул и отдёрнул руку в темноту под
стеной... Появившиеся было смешки, мгновенно прекратились...