– Роль? Мне? – Почти искренне удивился мятежный Лорд. – Да что
смертные могут знать о произошедшем? Я уверен, что никто из
очевидцев той битвы не выжил, чтобы донести эти вести до
потомков…
– Видимо, кто-то все же сумел…
Я коротко поведал Воргану о том, что его вот уже которое
поколение боготворят и считают защитником этого мира, спасшего его
от вторжения Дьявола. О том, что вокруг его имени возведена целая
религия. Что ему поклоняются, как Великому Стражу, командиру
Небесной Тысячи и покровителю, что бережет мир на планете. И эти
новости искренне удивили первородного демона.
– Невероятно… – сипло выдавил он из себя. – Какая же все это
несусветная глупость. Видели бы эти болваны свою Небесную Тысячу,
которая пикировала на строй их предков и разрывала когтями людей
вместе с лошадьми… Выходит, это смертным червям я обязан столь
длительной агонией?
– Это только мое предположение, – открестился я от его выводов.
– Ведь вполне возможно, что это вера твоих последователей дает тебе
силы существовать.
– Какая злая ирония, – сипло хмыкнул Ворган. – Они поклоняются
мне, но этим самым обрекают меня на вечные мучения…
– То же самое делают и демоны с людскими душами, – равнодушно
пожал я плечами. – Это ли не справедливость?
– Ты еще слишком юн, камбион, – осуждающе пробулькал
демонический патриарх. – В тебе все еще довлеет человеческое
начало, потому ты и пребываешь в таком заблуждении. Запомни, не
существует никакой справедливости. Есть только одно право –право
сильного.
– И куда тебя завело это право, Ворган? – Смело бросил я в лицо
изменнику. – Это ведь встреча с совершенными людьми в конечном
итоге обрекла тебя на подобное жалкое существование, так что
большой вопрос, кто из нас заблуждается.
– А теперь в твоих словах мне слышится безжалостная демоническая
бескомпромиссность. Ты очень странный, камбион…
– Таким меня сделали твой бывший Повелитель и его ярые
помощники, – поделился я. – Здесь тоже нечему удивляться.
– Что же, я не стану с тобой спорить, молодой демон. Ты ведь
пришел сюда за этим? Так забирай, избавь меня от тяжкого
бремени…
Груда плоти треснула, плеснув во все стороны жидкой темной
слизью. Ворган с титаническим усилием протянул в мою сторону нечто
кривое и уродливое, в котором узнать руку не сумел бы даже самый
великолепный знаток демонической анатомии. А в этом перекрученном и
изувеченном отростке оказался зажат обычный обломок черного
камня.