Эх, как давно мне хотелось рассказать
Клыку всю правду о его родословной, и вот он, счастливый миг, когда
я наконец-то смог это сделать без риска для собственного здоровья.
Как же хорошо-то, а!
О! А это еще лучше! Беззубка, как же
ты вовремя-то! И какой вопрос хороший! Просто грех не ответить!
- Неженка, а ом-осьминог
пятипупырчатый, это штозь за тварина-то, а? – со своим вечным
Краинским акцентом невероятно вовремя для моего плана
поинтересовался Беззубка, с искренним интересом разглядывая
Клыка.
Взмахом руки подозвав краинца
поближе, я громким шепотом (так, чтобы все интересующиеся могли
расслышать) сообщил ему запрошенные сведения по биологии обитателей
Злых Земель.
- От жеж… А как тады Клык-то с ним
это? – Похоже, Беззубка то ли искренне поверил в мой рассказ, что,
в общем-то, маловероятно, так как особой наивностью хитрющий
краинец никогда не отличался, либо по какой-то своей причине решил
подыграть в моем представлении.
- Да это не Клык с ним, а он с
Клыком… Ну, сам понимаешь…
Похоже, на этот раз я попал по
действительно больному месту. Клык рванулся ко мне с особой
яростью, совершенно позабыв об обещанных ему Рвачём последствиях
гибели кого-либо из троицы «пациентов», в которую входил и я. И на
этот раз Рябому не удалось удержать совершенно озверевшего от злобы
бандита.
Дальше всё было очень быстро. В самый
последний момент я «от страха» падаю в ноги несущемуся на меня
Клыку и, получив сильный удар по
ребрам, откатываюсь к нарам, на
которых лежит пленница. А споткнувшийся о мое тело Клык падает
точно на забытого всеми Трехпалого, утыкаясь рожей прямо в
распоротое брюхо бандита.
Длинный вопль невыносимой боли
вылетает изо рта раненного, на котором в этот момент
сосредотачивается всё внимание присутствующих в «госпитале» людей.
А в следующее мгновение небольшая отравленная игла, вылетевшая из
моего сарбакана, прерывает мучения пострадавшего. Встает Клык уже с
окончательно мертвого тела. Как я и рассчитывал, и сам выстрел, и
вонзившаяся в подмышку раненого игла остались совершенно
незамеченными всеми присутствующими.
Убрав свое оружие и изображая полное
недоумение, я неловко поднимаюсь на ноги и осторожно интересуюсь у вытирающего
кровь и дерьмо с рожи Клыка:
- Слушай, я, конечно, понимаю, что ты
меня не любишь. Но Трехпалого-то ты зачем убил? Его подлечить
маленько, и вполне мог бы еще Рвачу послужить…