— Тогда сбегай за иголкой! — прошипела я.
— Это сталь! Я не смогу ее взять!
— Оберни чем-то!
— Я же не лорд! Это так не работает.
— Тогда отпускай меня и будь что будет.
— Никогда!
Ругань была бессмысленна и шла уже не по первому кругу. Все это
мы обсудили, еще когда Айкен заворачивал меня словно рулетик. И про
тишину мы несколько забыли.
А потому голос, что грянул сверху словно раскат грома, оказался
неприятной неожиданностью.
— Что здесь происходит?!
Я подняла глазоньки, и от вида предмета обожания в
непосредственной близости меня окончательно повело. Восторженно
пискнув, я вихрем взлетела по ступенькам и последним усилием воли
заставила себя броситься на шею не королю, а соседней статуе.
— Элла?!
— Снимите чары! — с трудом дыша, потребовала я. А после все же
не удержалась: — О мой король! О прекрасный, чудесный,
любимый!..
Где-то Айкен бился лбом об пол, видимо опережая события. Тишину
разбавили уже знакомые причитания о том, как несчастный брауни
виноват, хотя на самом деле конечно не виноват, это все гадские
человечки.
— Успокойся, — небрежно уронил высший фейри, одним словом
прервав истерику своего подданного, а потом повернулся ко мне и,
протянув руку, ласково попросил: — Элла, отпусти статую. Нуада
Аргетлам велик, но, право, не настолько, чтобы вешаться на него
даже в каменном виде. Пойдем, золотая моя?
Глупенькая пряха восторженно пискнула и рванула во тьму вслед за
прекрасным и великолепным. Стоило коснуться прохладной кожи
Сумрачного Плетущего, как я окончательно перестала владеть собой и
безропотно позволила вести меня дальше.
В глазах потемнело, а когда рассеялось, я вздрогнула, осознав,
что, кажется, прошло некоторое время.
Мой взгляд блуждал по апартаментам короля, цепляясь за витражные
окна. Огромные, стрельчатые, они были распахнуты, и в комнату
врывался ветерок, нежно трогая прозрачный тюль и остужая
разгоряченное лицо.
А еще я смотрела на серебряный столик на гнутых ножках, на
котором располагались блюда с фруктами и хрустальный графин с
вином.
Мне вообще нужно было хоть куда-то смотреть, чтобы отрешиться от
происходящего. Я сидела на полу, на мягкой подушечке, у обитого
бархатом кресла, на котором развалился Кэйворрейн, лениво запустив
длинные пальцы в мои волосы.
Ушей коснулась мелодичная речь фейри, притом говорил он уже явно
давно: