Для многих все теоретическое отношение к истории сводится чуть не целиком к исследованию приёмов и формулированию правил обращения с источниками исторического знания, к простой технике добывания его первых элементов, и например, Бернгейм сам первоначально только это, главным образом, и рассматривал в своём «Руководстве исторического метода», в первом издании которого не было (и в самом заголовка книги) никакого упоминания о «философии истории», включенной в состав труда только впоследствии и являющейся наиболее слабою его частью. Понятно, что общая теория истории не может быть полной без рассмотрения технических приёмов исторического исследования, и потому я включал этот отдел в свои историко-теоретические лекции, поскольку это считал нужным для общей характеристики исторической науки. Более систематическое и детальное изложение такого предмета с кафедры для начинающих заниматься историей в высшей школе едва ли имело бы смысл: плавать учат посредством плавания, а не рассуждениями о том, что нужно делать, чтобы держаться на воде подвигаться вперёд, нырять и т. п.; то же самое относится и к технике исторической работы.
Технические правила науки-одно, её теоретико-познавательные принципы – другое. В общем курсе теории истории последним должно, несомненно, принадлежать первое место, ибо задача такого курса не в том, чтобы научить, как работать в области истории, а дать понять, что такое история, как наука, в чём заключаются условия её научности, т. е. в каком смысле возможно научное познание прошлого и что составляет её предмет и её задачу (или задачи). К числу условий научности любой отрасли знания относится правильность мышления, являющаяся, как известно, предметом логики[6], причем логика может быть общею и специальной, имеющей дело с отдельными науками. В то время как писались мои «Основные вопросы философии истории» не только специальная логика исторической науки, но и вообще логика общественных наук была разработана крайне недостаточно.
Тогда или не было ещё трактатов по логике, которые я потом имел возможность рассмотреть во «Введении в изучение социологии»[7], или я не успел ещё с ними познакомиться (напр., с «Логикой» Вундта в первом её издании), – а были только известные труды Милля и Бэна, в которых менее всего имелась в виду история, так как обоих интересовало, главным образом, открытие законов, уже тогда не считавшееся мною за задачу исторической науки, как таковой?