Меня осенило: а не связано ли упорное нежелание спинного мозга моих больных восстанавливаться, с чем-то подобным? Надо применить к ним технику Грофа! Засучив рукава, я взялся за дело.
Сразу стало возникать множество сложностей. Техника предполагает довольно интенсивное дыхание, а многие пациенты были для этого слишком слабы. Некоторые не понимали самой идеи, проводимые с ними процедуры, считали шарлатанством, и потому отказывались участвовать в программе. Сами сеансы по Грофу, занятие очень шумное: специальная музыка должна играть громко, проходящий процедуру человек должен выплёскивать наружу весь негатив, приходящий к нему во время сеанса – громко кричать, рыдать, выть… а это едва ли уместно для больничных покоев…Другие больные отделения начали жаловаться. Руководству больницы всё это не нравилось, да и метод казался им, более чем странным. Кончилось всё это тем, что в один прекрасный день главврач вызвал меня к себе на ковёр и сказал: «Ты у нас новатор. Молодец. Ценю. Но ты меру то знай! Шаманство устроил! В отделении вой, вопли, как будто мы не в нормальной больнице работаем, а в дурдоме. Ты так всех больных распугаешь. Но может быть ещё хуже. Вот решат ещё, что это секта террористическая какая, капнут куда надо, и всех нас пересажают на хрен! А меня первого. Так что, ты давай прекращай с этим делом. Новаторствуй по-тихому».
Главный был прав. И в отношении своего опасения тоже. В стране жёсткий режим. Любой намёк на недовольство властью приравнивается к государственному преступлению и жестоко карается. Любая не совсем понятная деятельность приравнивается к террористической и карается ещё более жестоко. Такова политика Президента. Кто-то считает его тираном покруче Сталина и люто, но очень тихо ненавидит. Говорят, что при Сталине, хоть простые люди хорошо жили, а здесь народ беднеет и бежит из страны. Драпает даже коренная нация – кто побогаче – насовсем, кто победнее – в гастрабайтеры. Другие считают, что Президент прав. Что так и надо, потому-что, если отпустить гайки, начнётся война, резня, голод и мы получим второй Афганистан. А я не знаю, что правильно. Далёк я от политики. Я просто знаю, что то, что происходит, мешает мне нормально жить и нормально работать. /Вот поэтому я и решил не называть страну и город, из которого прибыл Сергей. У него там остались мать, несколько друзей, добрые знакомые, учителя. Вдруг его записи когда-то будут опубликованы и станут известны многим, в том числе и в его Республике? У него могут возникнуть проблемы, если он захочет навестить своих близких или, по каким-то причинам, вернётся на родину. А. Б./.