Да вот только этот наглец тянет меня на кухню и усаживает на стул. Пока я хлопаю удивлённо ресницами и наблюдаю за тем, как он достает из холодильника фрукты и начинает мыть их в раковине.
— Нарезай, — кладёт передо мной нож, доску и ставит большую тарелку.
— Что? — спрашиваю у него, сидя в недоумении.
Он что, за этим меня позвал? Серьезно? Нарезать фрукты для господина. Очень смешно.
— Нарезай говорю, — снова отходит и достает из шкафчика две бутылки разного вина. — Красное или белое?
Он выглядит чертовски привлекательно на своей территории, по-домашнему что ли. А в голове у меня вырисовываются картинки, что вот мы пара и занимаемся вот такой чепухой, как выбор вина. Именно это должно было быть по приезду с Ильей. Но мы устроили разборки с его бабами.
Гляжу на этого придурочного и не могу понять, под чем этот гад. И главное в чем подвох. Глаза поблёскивают, на губах ядовитая усмешка. Он упирается задом о столешницу и выжигает мое лицо пронзительным взглядом, переходя на тело. Хочется прикрыться или спрятаться от такого изучающего взгляда. И я покрываюсь вся мурашками. Он же начинает ржать.
— Мы просто выпьем за твой приезд, — говорит медленно, растягивая слова. — Я скучал по своей... — сердце пропускает удар, — любимой шлюшке.
Слова хлыстом по воспалённому сердцу. Жалят, раздирают кожу. Ставят на колени перед ним. Приводят в замешательство. Страх и отчаяние. Слёзы в момент хотят брызнуть из глаз, но я держусь. Держусь, как могу.
Руки сжимаются в кулаки и хочется их применить в действие. А я могу. Два года тренировок дали свои плоды, и рука у меня тяжёлая, как оказалось. Защитить себя теперь смогу и в обиду не дам.
Резко поднимаюсь со своего места, решая уйти к чертовой матери отсюда и никогда больше не приходить. Игнорировать это чмо в обличии красавца. Достаточно с меня эмоциональных качель. Я же не подросток уже, чтобы убиваться по главному придурку.
— Я разрешал тебе уйти? — говорит тяжелым басом, от которого я слегка дергаюсь, потому что не ожидала такого тона. — Ты уйдёшь, когда я тебе позволю.
Появляется он передо мной. Уже без ухмылки на лице, а с нескрываемой злобой. С нахмуренными бровями и горящими не по-доброму глазами.
Тело окаменело. По позвоночнику стекла капелька пота, язык прилип к небу, не отлепить.
Если он сделает мне больно, я дам сдачу. Смогу!