«Песец», – какое‑то чувство
обреченности при виде этих разрушений, отрезавших меня от
единственного пути наверх, выбило у меня почву из‑под ног, я сел на
пол, невидяще глядя перед собой.
В таком состоянии я просидел
достаточно долго, что затекли ноги, а я сам основательно замерз.
Накопившееся чувство злости и раздражения, испытываемое мной
последний месяц к высокомерным коротышкам, которые, держась за свои
незыблемые основы, упорно вставляли мне палки в колеса, вылилось
наконец в крик. Я заорал, просто заорал от обреченности, злости, да
так, что едва сам не оглох в замкнутом туннеле. Странно, но голова
от этого прояснилась, а мысли о том, что я ведь еще жив, а рядом
есть вода и «грибы», придали мне сил и заставили подняться с
каменного пола и надеть не нужную теперь никому, кроме меня,
рубашку, со светящимися гномьими рунами.
«Ну, гады, ведь я могу выбраться
отсюда, ведь я не всю пещеру еще осмотрел, – мысли о мести
подогревали меня и подгоняли быстрее идти туда, где было
тепло. – Для начала нужно согреться, а потом решить вопросы
собственного существования».
Есть люминесцирующие грибы совершенно
не хотелось, но если в горном озере я не найду ничего съестного,
«грибками» придется перекусить, для пробы пусть и небольшим
количеством. Осмотр озера и всего ближайшего пространства ничего не
дал, поскольку прибывающая мощным потоком вода просто не давала
шанса чему‑либо удержаться на дне водоема, а тут же засасывающий
внизу водоворот все смывал со дна, оставляя воду обжигающе
холодной, чистой, но без какой‑либо живности.
«Эх, ну хоть умру молодым и
красивым», – понимание того, что чем быстрее я пойму, не
опасны ли для меня грибы, или мне предстоит долгая и болезненная
смерть от голода, подстегнули меня к эксперименту, против которого
протестовало все мое естество.
Взяв кусочек гриба размером с фалангу
мизинца, я сел рядом с озером и, откусив маслянистое тело быстро,
не жуя, проглотил, запив водой, от которой сразу заломило зубы.
«Ну, если я выживу, – подумал я,
прежде чем меня накрыло, в голове настало ощущение легкости и мне
захотелось взлететь, – я заставлю тех, кто меня здесь запер,
съесть все местное поле грибов».
Очнулся я, лежа в скрюченном
состоянии, с полностью затекшим телом, но рвоты или недомогания не
чувствовал. Тяжело вздохнув и с ненавистью посмотрев на тускло
мерцающее поле «грибков», а они оказались именно категории, нужной
для определенной социальной группы людей из моего мира, я подошел и
взял кусок побольше.