– Как, ты? – Мария невольно расширила и без того большие, красивые голубые глаза.
– Нет, не я. Но беду свалили на меня. Я должен был, по раскладу, быть близко от него. И как-то весть эта очень быстро разнеслась… До суда Первый не дал довести дело, пострадавшему оказали всяческую помощь, а я оказался без вины виноватым: один давний мой недоброжелатель, бывший на охоте, подставил меня.
– Это как же, Олег Петрович? Почему сдались? – Изольда почти нежно смотрела на него.
– А так. В ту ночь я был у одной женщины в соседнем посёлке.
– Любовницы? – уточнил Тимофей.
– Какая разница, как назвать. Несколько лет я под разными предлогами ездил к ней. Работала она заведующей библиотекой. Влюбилась в меня в первую же встречу. Мне сначала было приятно, щекотала самолюбие её преданность, незнакомая мне прежде, а потом и сам уже искал встречи.
– И ты не мог, конечно, раскрыть своё алиби? – Иван Петрович даже подался вперёд.
– Конечно, тогда это было ещё худшим преступлением. И не хотелось ранить ни жену, ни ту, Ксюшу… Так что подал я в отставку, обменял квартиру на Подмосковье и уехал с семьёй.
– Ну, так невелика беда! Подумаешь, из больших чиновников турнули!.. Или… ещё что-то? – пытал хозяина Тимофей.
– То-то и оно. Через два года стал я получать в конвертах угрозы. Обратного адреса на них не было. Потом всё прекратилось, и я уж, было дело, вздохнул… И вот, год назад погибла Светлана. Официальная версия – попала под машину. А вскоре угрозы возобновились… Я догадывался, что это тот самый помощник егеря, и даже ездил туда, где он раньше жил. Сказали, что с семьёй у него не склеилось, уволился, уехал, адрес новый никому не сообщил. А на последних «посланиях» был уже здешний штамп.
– Значит, он где-то рядом? – с тревогой предположила Мария…
– Боже мой, вот и встретились! – Изольда чуть не заплакала.
– Вот и встретились! И сейчас Олег – не один! И мы всё сделаем, чтобы… – Тимофей от волнения запнулся.
– Да ладно, ребята, хватит об этом. Изольда, прочитай что-нибудь для нас, – Олег Петрович чувствовал себя виноватым.
– А что? – Изольда задумалась.
– Ну, об осени что-нибудь! День-то вон какой! Загляденье просто! – и все вслед за Марией взглянули в окна…
– Хорошо, слушайте.
Ах, время сердито, и даже, и даже
Не слишком перечит вражде и корысти, —
Но снова спасут и дорогу укажут