– Ух, ты смелая, Насть. Кажется мне, что наша шефиня не намерена проводить выплаты. Сама знаешь, что неофициально работаем, – произносит Аня.
– Я просто спрошу. К тому же сумма немаленькая, честно заработанная и дарить мне ее не хочется. Тем более, что я сама теперь должница.
Я подхожу к кабинету Олеси Максимовны, когда немного разгружаюсь с работой. Стучу в деревянную дверь и после разрешения захожу. В кабинете после ухода предыдущего владельца все осталось прежним – деревянный стол из темного дерева, черный стул с мягкой спинкой. Из-под закрытого жалюзи пробиваются лучи зимнего солнца, которые Олеся Максимовна не торопится запускать.
– Ты что-то хотела? Живее, у меня много работы, – произносит она, копошась в бумагах и не поднимая на меня и взгляда.
– Кхм, я хотела получить свою выплату за прошлый месяц. Видите ли, обычно заработную плату сотрудникам выплачивали не позднее седьмого числа каждого месяца, а сейчас уже пятнадцатое.
Странно, но несмотря на частое сердцебиение, голос почти не дрожит. Быть настойчивее не всегда страшно.
– Раньше. Так было раньше, Варя.
– Настя, – осторожно поправляю её.
– Неважно, – она наконец поднимает на меня свой взгляд и несколько секунд щурится, словно впервые видит. – Как насчет подыскать себе работу попроще, Настя? Не задеваешь своим животом столы?
– Я комфортно чувствую себя и хотела бы продолжить здесь работать и дальше, – отвечаю твердым голосом выдержав её холодный взгляд.
– Ладно. Зайди в бухгалтерию, пусть тебе выплатят тридцать тысяч, – Олеся Максимовна снисходительно машет на меня рукой. – А сейчас иди, у меня дел по горло.
Сказанная сумма меньше, чем мне полагается, но я понимаю, что спорить с ней себе дороже. Не хватало лишиться и этой работы. Кто меня возьмет на новую с таким-то животом? К тому же для малыша нужно приобрести ещё массу вещей. Список нужного с каждым днем растет, пусть я и пополняю его по мере возможности. У меня будет мальчик. Сын. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы он ни в чем не нуждался.
День проходит легко и непринужденно. Посетителей по обычаю много, к обеду – зал битком набит, и я едва успеваю обслуживать свои столики. Мне не трудно, нет, только рук бы побольше, чтобы все успевать. Анька цепляет меня на кухне и спрашивает, не нужна ли мне помощь. А я смотрю на нее так, словно она меня только что обозвала, а не предложила дружескую помощь.