– Не бегай с леденцом во рту, Кристина, – сказал Тавви. Ему было лет семь, но его узкое лицо казалось на удивление серьезным.
– Я… не буду, – недоуменно заверила его Кристина.
– Тавви, перестань, – упрекнул брата Джулиан.
Он начал выливать тесто из белой керамической миски на раскаленную сковороду. В кухне запахло маслом и блинами.
– Ну-ка, бездельники, поднимайтесь и накрывайте на стол, – велел он и смущенно добавил: – К тебе, Кристина, это не относится. Ты у нас в гостях.
– Я приехала на год, так что сложно назвать меня гостем, – заметила Кристина и вместе со всеми подошла к буфету за тарелками и столовыми приборами.
В кухне царила приятная суета, и Кристина чувствовала себя как нельзя лучше. Если честно, она боялась, что Блэкторны нарушат прекрасный и размеренный ритм ее жизни с Эммой и Дианой, но теперь, когда вся семья была в сборе, ей стало неловко от таких мыслей.
– Первые блинчики готовы, – объявил Джулиан.
Тай отложил книгу и взял тарелку. Кристина подошла к холодильнику, чтобы достать еще масла, и услышала, как он сказал Джулиану:
– Я уж думал, ты забыл, что сегодня блинный день.
В его голосе слышался упрек и еще что-то – может, беспокойство? Эмма, кажется, упоминала, что Тай расстраивается, когда нарушают его распорядок.
– Что ты, Тай, я не забыл, – мягко ответил Джулиан. – Я просто отвлекся. Но не забыл.
Тай, похоже, успокоился.
– Тогда ладно, – сказал он.
Он вернулся к столу, и следующим к Джулиану подошел Тавви. Сами того не сознавая, Блэкторны были прекрасно, по-семейному организованы: они знали, кто первым получает блинчики (Тай), кто любит есть их с маслом и сиропом (Дрю), кто – только с сиропом (Ливви), а кто – с сахаром (Эмма).
Кристина не стала ничем приправлять свою порцию. Блинчики были масляные и не слишком сладкие, слегка хрустящие по краям.
– Очень вкусно, – сказала она Джулиану, который наконец-то сел возле Эммы.
Вблизи она заметила усталые морщинки вокруг его глаз, которые были совсем не к месту на таком юном лице.
– Дело практики, – улыбнулся он. – Я их с двенадцати лет готовлю.
Ливви слегка подпрыгнула от удовольствия. На ней было черное платье без рукавов, и она напомнила Кристине стильных жительниц Мехико, которые вечно куда-то спешили по улицам Кондезы и Ромы[5] в облегающих платьях и изящных босоножках на каблуках. Каштановые волосы Ливви выгорели на солнце, и теперь в них виднелись золотистые пряди.