Я так увлёкся, увиденным, что не
заметил, как остановился. Из состояния созерцания меня вывел легкий
тычок под рёбра. Папа проявил родительскую заботу, и вместо
подзатыльника, просто ткнул большим пальцем.
—
Мы сюда не за этим пришли, сын. —
Он показал кивком на нетерпеливо перетаптывающегося Шишку. Успеешь
еще насмотреться.
—
Ну по крайней мере понятно с чего они нас заочно невзлюбили,
— пробормотал я извинения.
Как леший говорил, через двадцать
минут мы стояли перед огромным каменным кубом, который должно быть
и был тем самым домом, о котором говорил Нафаня.
И что собственно дальше. Я, как и
все стоял, задрав голову вверх, рассматривая гладкую каменную
поверхность. Ни, тебе окон. Ни тебе дверей. Может надо произнести
заветные слова какие-нибудь, ну там к лесу передом, ко мне задом.
Вообще странная фраза, почему именно задом, такая себе фразочка,
через чур толерастная.
- Нифонт выходи, посмотри на
собственность моего сына, чем жилище запечатано.
Домовой вывентился из кармана,
прыгнув по большой дуге, лягушачьим прыжком, распластавшись в
полёте. Да так растопырившись и прилип к каменной стене. Минут пять
напряженного ожидания, мы молчали, только Васька нервно махал
хвостом, в очередной раз подтверждая свою принадлежность к
кошачьим.
Наконец Нафаня стал медленно
погружаться в каменную стену пока совсем не исчез. И сразу после
этого стена поплыла воском в разные стороны, нарушая законы
гравитации, гладкая каменная поверхность сменилась вполне себе
современной архитектурой, чем-то похоже на венецианский стиль.
Узкие, стрельчатые окна, и высокая
ажурная дверь, приветливо открывшаяся перед нами свои створки.
На порог вышел домовой вполне себе
человеческого роста, почему-то одетый, в серебряные цвета сюртук, и
обтягивающие ноги замшевые лосины, обутый в ярко красные кожаные
туфли с вытянутыми и загнутыми к верху носами. Но более всего
взгляд цеплялся за герб на правой стороне груди. Это был наш
старинный Герб, только ружьё было несколько футуристического вида и
вместо палаша был мой меч-кладенец.
—
Дети Рода Сергеев, — Домовой
низко, в пояс поклонился, коснувшись правой рукой пола,
распрямившись, замер вытянув спину струной. — Дом истинного пламени, родовая вотчина
прародителя вашего, ждёт вас.
Он посторонился, став к нам боком по
стойке смирно, пропуская вперёд.