Лана
ревниво схватила меня за другую руку и тоже защебетала, в другое
ухо.
— Сама ты
Линка с другой планеты, кто бы ему в России про местных ёкаев
рассказывал. А отщепенцы они Юрочка потому что, когда была война их
вместе с их хозяевами уничтожали. Те кто выжил, у которых японских
хозяев убили пошли служить местным чеболям. Выбрали жизнь вместо
пути ронина, их за это в Японии презирают и у нас они вроде бы
есть, но их никто не видит, и они никому не
показываются.
— Жесть.
Всё Вася проявляйся если хочешь. Понижаю тебя с уровня «Кот Учёный»
до «И так сойдёт». Бери пример с Ланы, умничка девочка всё знает,
готовит, опять же хорошо.
— Я не кот!
И я не рыжий. — произнёс с обидой голос из пустоты. —
Хозяин.
Я даже
остановился от удивления. Заодно в экспериментальным путём
установил почему мы в детстве девчоночьи недозрелые грудки называли
буферами. Лина с Ланой руки мои не отпустили, вот и столкнулись
передо мной. Если бы не третий размер быть бы беде. А так
обошлось.
— Василий!
Вот сейчас я не понял! И требую объяснений.
— Я барс,
Хозяин. Огненный барс из города Семи Ветров.
Нда, мы
втроём стояли с отвисшими челюстями. За те несколько дней пока
Василий был со мной, я как-то уже привык к образу увальня кота из
мультика про Шрека, а тут… Перед нами стоял благородный разумный,
ноги в штанах из кожи рептилии, заправленных в высокие ботфорты,
открытая мускулистая грудь и живот, едва прикрыты кожаной жилеткой.
На поясе широкий ремень с серебряной пряжкой и шпагой в ножнах
отделанных серебром. Широкие плечи, как и положено, переходящие в
руки, перевитые мышцами. Широкие запястья удлинённые кисти рук
заканчиваются когтистыми пальцами музыканта. И конечно же шляпа
испанского гранда с широким белым пером под которой вполне
человеческая голова с лицом семейства кошачьих. Ибо мордой такое
даже с пьяну не назовёшь. А для полноты картины — Василий покрыт
короткой огненно-красной шерстью по которой бегали всполохи рыжего
пламени.
— Прости
Хозяин, я не многое знаю о твоём мире, — Вася потупил раскосые
глаза прижав снятую шляпу двумя руками к груди, явив миру пару
рысьих ушей с длинными кисточками.
— Удивил.
Не скрою, — я попытался воспользоваться замешательством сестёр что
бы освободить свои руки, бесполезно вцепились крепко, бульдозером
не сорвать, — почему сразу не предстал в своём истинном
виде?