Утро началось необычно. Нет, я уже по
заведённому распорядку, сначала проснулся очень рано,
помедитировал, по предавался анализу и размышлениям о сущном, и со
спокойной совестью вышел на площадку тренироваться. Была мысль
Ваську привлечь, но вот честное слово, стыдно стало, а вдруг спит.
Мало ли, я ведь, к стыду своему, простыми бытовыми моментами и не
интересовался. А Васька он для меня пока ещё загадка, понял только,
что мой барсик совсем не тот котик, которым кажется.
Охрана не беспокоила, даже на глаза
не показывалась, я только почувствовал к себе внимание и только. Но
такое, не равнодушное нет, какое-то профессиональное,
энтомологическое я бы сказал.
Покрутив полчаса метель, разогрел
своё солнышко до покалывания в конечностях, и, по-моему, у меня
волосы наэлектризовались, больно характерно потрескивали. Ага. Так
и шёл к себе с мыслями о контрастном душе и токопроводимости воды,
пока меня в холле, перед лестницей на второй этаж, Нафаня не
перенял.
Домовой был серьёзен и хмур. С
удивлением уставившись на явление фольклорного персонажа, некоторое
время пытался понять, а к чему это вообще, наконец не выдержав
молчания спросил:
— Нафаня ты
чего?
— Нифонтом
меня зовут, — он хмуро взглянул на меня из-подлобья, — не дорос ты
ещё отрок меня Нафанькой звать.
— Хорошо
Нифонт, — я уже по привычке потянулся к его эмоциям, и с удивлением
мысленно отвесил себе волшебный пендель. Ауры у этого существа не
видно и эмоций нет совсем, ой как-нехорошо-то. Вот он стоит передо
мной, и я его глазками вижу, а своими супер-пуперными
способностями, за пять лет выпестованными десятками часов
медитаций, не вижу, здрастье я ваша бабушка с Юпитера, вот тебе
сюрприз, — зачем стоишь?
Он не стал
мне отвечать, с шумом потянул носом воздух, и махнув за спину
рукой, шагнул за балясину и исчез. А ведь он прав. Пахнет. Запах
неприятный, чем-то кислым отдаёт, как будто бы
перегаром.
Я
аккуратно, и с какого-то бодуна на цыпочках, заглянул на кухню,
увиденное меня не то что бы поразило, но когнитивный диссонанс я
словил точно.
На кухне
царил бардак и запах перегара. На обеденном столе, и под столом
стояли и лежали пустые банки из-под пива разбавленные бутылками
зелёного стекла с наклеенными на них яркими этикетками. Посредине
стола, в куче чипсов и конфетных фантиков гордо сидели два розовых,
махровых кролика тридцать шестого размера.