С младенцами на руках Хема ждала ответа. Откровенные слова уже вертелись у него на кончике языка, он готов был рассказать ей все. В его глазах она видела боль и озадаченность, но вот осознания связи с крошечными мальчишками в них не было.
– Хема, я не понимаю, кто… почему они здесь… почему Мэри умерла.
Она ждала. Скажет он что-нибудь дельное или так и будет крутить вокруг да около? Ей хотелось схватить Стоуна за уши и хорошенько встряхнуть.
В конце концов он посмотрел ей в глаза (на детей он так и не глянул) и сказал совсем не то, что она хотела бы услышать:
– Хема, я их видеть не могу.
Хема отбросила всякую сдержанность. Ей стало обидно за детей. Да что, у него у одного, что ли, горе, в самом деле?
– Что ты сказал, Томас?
Он, наверное, понял: войска приведены в боевую готовность.
– Они убили ее, – пробормотал Стоун. – Не могу их видеть.
«Вот оно как, – подумала Хема, – вот как мы уходим из чужой жизни».
Близнецы у нее на руках запищали.
– А чьи они тогда? Разве не твои? Разве ты не был соучастником убийства?
Он скривил рот от боли, ничего не ответил и направился к выходу.
– Ты меня слышал, Стоун, – возвысила голос Хема, – это ты убил ее.
Стоун вздрогнул. Хема торжествовала. Жалости она больше не испытывала. Какая жалость к человеку, который отрекается от своих детей?
Он так толкнул распашную дверь, что та крякнула.
– Стоун, ты убил ее! – крикнула Хема. – Это твои дети.
Повисшее молчание нарушила стажерка. Стараясь предугадать события, она открыла кювету для циркумцизии и натянула перчатки. Матушка дозволяла ей лишь единственную процедуру проводить самостоятельно: орудовать гильотиной для крайней плоти.
Тут на нее накинулась Хема:
– Бог ты мой, милая, тебе не кажется, что детишки уже достаточно натерпелись? Они же недоношенные! Опасность для них еще не миновала. А ты им хочешь еще и писун урезать?.. А ты-то сама чем занималась все это время? Лучше бы занялась их дыхалкой, правда, она с другого конца.
Хема покачала малышей, умиляясь на их сопящие носики, на их благостные улыбки. У новорожденных обычно лица такие напряженные, перепуганные, а эти… Их мать лежит рядом мертвая, отец сбежал, а им и невдомек.
Матушка, Гебре, анестезиолог и прочие плакали. Весть разошлась среди санитарок и прислуги. Скорбные причитания, пронзительное лулулулулу