- Зачем?! - спросил он недоверчиво.
- Просто сделай, как я говорю, пожалуйста!
- Хорошо. - сказал он. А я обняла мужа на душе скреблись кошки, подъехал наш экипаж, и мы с Варей сели внутрь.
- Береги себя. - проговорила я Алексею, одними губами и послала воздушней поцелуй.
Я приехала в сопровождение Варвары в тот же отель, где мы были с Алексеем в день прибытия во Францию и меня поселили в тот же номер, позже только узнала, о том что этот номер семья Большаковых снимает в круглогодично независимо от того живут они в нем или нет.
Беспокойная ночь сменилась хмурым утром, даже небо с плывущими по нему серыми тяжелыми тучами грустило вместе со мной. Завтрак показался безвкусным, от Алексея не было ни каких известий. Один, бог знает, сколько бы я отдала, чтобы получить сейчас два работающих мобильных телефона! Но этому не суждено было случится.
В номер то и дело приносили букеты в знак приветствия чаты Большаковых и приглашения, на различные мероприятия, а я продолжала мерить шагами гостиную туда-сюда, туда-сюда.
Варвара сидела за шитьем и только посматривала исподлобья на меня, с ней мы практически никогда не разговаривали, но со временем стали понимать друг друга практически без слов, что меня вполне устраивало.
На улице уже стемнело, а дождь все так же облизывал своими каплями окна, когда лакей принес, на позолоченном подносе смятый конверт. Дала монету ему на чай и он удалился, и только когда лакей уже вышел я подумала, что с тем человеком можно передать и ответ. Выглянула в холл, но лаке словно растворился в воздухе.
- Странно. - сказала я и закрыла дверь, Варвара посмотрела на меня и опять уткнулась в свое шитье.
Трясущимися от волнения руками, я сломала печать и открыла письмо.
Милая, моя Серафима.
Я здоров, к кораблю не подпускают даже на пушечный выстрел, поэтому можешь не волноваться! - пытался шутить Большаков.
Все немного сложнее, чем казалось мне. Еще немного придется задержаться.
Ответа не пиши, постараюсь быть как можно быстрее.
Скучаю, Алексей.
Я свернула письмо и положила его на колени, часы пробили девять вечера, а на улице окончательно стемнело.
Одной из самых дурных черт моего характера про которую говорили все без исключения, кто меня хоть немного знали это мое отсутствие терпения, я не умела и не любила ждать. Мне нужно было идти и что-то делать, а как только у меня забрали эту возможность у меня наступал откровенный ступор.