— И много таких?
Замков сотни. Людей сотни тысяч.
— Хватает, — ответил дядя, поглаживая остатки бороды.
Он все еще зол на Кайя, хотя понимает — выбора не было.
Но дело в ином. У Ингрид не хватило бы ресурсов на весь
протекторат, ни финансовых, ни человеческих. Кормак не стал бы
распыляться. Ему на руку нестабильность, но в городе. Протекторат —
дело другое: немного чести властвовать над развалинами.
Тогда как так получилось?
И дядя наверняка знает ответ. Сунув руку в карман, он вытащил
горсть оплавленных камней
— Посмотри… — Не камень — кости. Позвонки, изменившиеся под
воздействием… чего? — Я нашел мастерские, вот только мастеров в них
не осталось. Точнее, вот мастер.
Материал высокой плотности. Кость тяжелая, словно из свинца
отлитая, но свинец мягкий, а это — твердое. И хрупкое, крошится в
пальцах.
Излом глянцево-черный, слоистый.
Камни… Кормак. Связь, протянутая на сотни лиг. И странность,
которая не давала покоя: как Кормак проник в Кривую башню? Снял
тамгу? Минул Сержанта? Кайя исследовал каждый сантиметр комнаты,
пытаясь обнаружить хоть что-то.
Тому, кто вошел в дверь — если в дверь, — не оказали
сопротивления.
И если сложить факты воедино, то ответ очевиден.
— Хаот. — Раскрошившаяся кость покрывает стол мелкой угольной
пылью.
В освобождении нашем не было ничего романтического или
героического. Ни штурма с лязгом клинков и криками, ни пламени, ни
гордого рыцаря, взобравшегося по отвесной стене башни.
Я ждала Кайя.
Знала, что не придет — он примет ультиматум Кормака, — но все
равно ждала. Иррациональная женская вера в чудо…
Сержант вышел из полудремы, в которой пребывал большую часть
времени — меньшую он расхаживал по комнате с крайне задумчивым
видом, зажав в кулаке фарфоровую кошку. В такие минуты он выглядел
чуть более сумасшедшим, чем обычно. Но сейчас он очнулся,
подобрался и велел:
— Сядь в кресло.
Кресло стараниями Сержанта, заняло самый дальний и темный угол
комнаты. Оно было равноудалено от двери и окна, что, по уверениям
Юго, весьма затрудняло работу снайпера. Правда, Юго справился бы… с
винтовкой.
Но винтовки не было, а Юго вновь притворился пажом.
Место пажа — у ног нашей светлости. Руки пажа — в безразмерных
карманах бархатной куртки.
В дверь постучали. Крайне вежливо так постучали. Значит, не
охрана: та не страдала излишком манер. Сержант кивнул, убирая кошку
в карман, и я сказала: