Водитель заглушил мотор и в
салоне повисла липкая, тягучая тишина. Я буквально ощущал страх,
исходивший от пассажиров. Вцепившись в сиденья, они в оцепенении
наблюдали, как к нам подходят вооруженные бандиты.
Я почти уверен, что это бандиты.
Ну не будет власть так перегораживать дороги, устраивать безумные
гонки и все такое. Да и реакция людей, явно знающих больше, чем мы
с Леной только подтверждала мою догадку.
Один из бандитов, подойдя к
лобовому стеклу, стволом показал водителю на дверь – открой, мол.
Нервно кивнув, тот нажал на кнопку и вновь поднял руку вверх. С
шипением дверь отъехала в сторону, запуская в салон холодный,
морозный воздух.
– На выход, уважаемые граждане,
промежуточная станция, мля, остановка двадцать минут, – донеслось с
наружи. И ржание. Дерзкое, наглое, самоуверенное.
Я вновь проверил связь – нет
такой. Зона – мертвее не бывает.
Первым, словно от этого зависела
его жизнь, в дверной проем бросился водитель. Не опуская рук, он
сиганул навстречу бандюгану с такой прытью, что тот аж отскочил в
сторону, вновь заржав.
– Потише, папаша. Мы никуда не
торопимся.
Затем осторожно, словно шагая по
тонкой доске над пропастью, из салона вышли наши «охранники». Они
направились было к водителю, которого один из бандитов оттеснил к
стенке автобуса, но тот же нахальный голос остановил их:
– А вам, уважаемые полицаи,
приготовлен отдельный кабинет, пожалуйте.
Понурые военные, обреченно
склонив головы, пошли куда-то в сторону, за корму развернувшегося
преследовавшего нас КрАЗа.
– А остальным че, мля, отдельные
приглашения нужны? Дак это мы щас, мигом оформим! – раздалось
клацанье и грохнул выстрел. Заднее стекло автобуса, брызнув
осколками, разлетелось в стороны, засыпая острыми стеклышками
сидевших поблизости людей. Женщины снова завизжали.
Это чем это таким он стрельнул?
Не должны автомобильные стёкла так разбиваться от обычных пуль.
Разрывные? Экспансивные? Какие еще существуют? Совершенно в них не
разбираюсь.
– Попрошу на выход! С вещами! –
вновь раздался наглый, уже ставший ненавистным голос.
Нерешительно, явно с сомнениями
пассажиры стали входить из автобуса.
Я глянул на Лену. В ее глазах
плескался ужас, от которого до паники пара нешироких шагов.
Вцепившись в мою руку, она, сжавшись, стала походить на очень
маленькую девочку, у которой забрали и у нее на глазах порвали
любимую игрушку. Хотя она такой, по сути, и являлась.