– Обещала, – толстяк самодовольно осклабился и облокотился о дверной косяк.
Только не хватало голову лечить этому придурку. Швырнула ему в область живота свежую газету. Криволапый нелепо замахал руками в попытке поймать скрученную в трубку прессу.
Я уже уходила, когда мне в спину прилетел радостный голос Нэта:
– Спасибо, Кейт!
– Да подавись.
И чего я вообще стучусь к нему? Бросила бы газету под дверь…
В Карнбёрдже я работаю почтальоном. После Недоброго Утра смогли восстановить небольшое издательство с типографией – печатают тоненькую газетёнку да рассылают по Европе. Приходится ходить распространять по посёлку – еженедельно встречаюсь со всякими нелицеприятными мордами зато получаю какие-никакие деньги.
Работа – первая проблема на территории Единой Европы. Даже такие могучие бичи, как нехватка пищи, воды, отсутствие электричества и кочующие тучи радиации – ничто по сравнению с отсутствием работы. Когда мир рухнул, никто и не подумал всё делить, никто и не подумал отказываться от манящего звона денег.
Кто-то попытался выжить на мародёрстве, вот только конкуренция была чересчур высока. Буквально за десять лет всё ничейное порастаскали. Теперь те, кому не досталось рабочего места, выживают за счёт огородов, садов, скотины и торговли.
В ушах зашелестел еле различимый цокот. С холма видно, как к посту на границе Карнбёрджа подъехало транспортное средство Новых Времён – лошадь. Статная гнедая с седоком на спине приблизилась к часовым, мужчины перекинулись парой фраз, и всадник устремился в мою сторону.
Я застыла посреди улицы и дождалась, пока чужак доскачет до меня. Заинтересовавшись моей персоной, закутанной в старую кожаную куртку, он остановился в паре метров и хмуро пригляделся. Точно чужак: впервые вижу этого усача.
Больно долго он на меня пялится. Сложив руки на груди, я с вызовом прикусила губу. Сей красноречивый жест заставил всадника открыть рот:
– Я ищу Кейт Бри, – выкрикнул усач. – Знаете её?
– Это я. И зачем искал?
– Послание из Гавары. Энгриль Хасс умер этой ночью.
Дядя? Больше пятнадцати лет от него не было вестей, а тут вдруг… Не то чтобы мне безразлично, но особых чувств по поводу кончины старины Энгриля не испытала. Немного грустно, скорее, из приличия…
– И как он умер? – уткнулась я взглядом в копыта лошади.
– Его убили.