Высокий чернокожий парень с пронзительными глазами отправил троих набрать дров и развести костер. Его бицепс пересекали три шрама убийцы – значит, он убил девять врагов. Маля попыталась сосчитать шрамы убийцы на других солдатиках, но сбилась: их было слишком много. Вероятно, они убили больше двух сотен человек. Отметины были даже у самого молоденького, которому только и позволялось, что таскать кислоту и мачете, а у самых старших, вроде лейтенанта и раненого солдатика, таких шрамов насчитывалось не меньше дюжины.
– И что мы с этим сделаем? – спросил какой-то солдатик. Маля оглянулась на звук глухого голоса. Мачете раскололо ему челюсть и оставило на лице шрам до самого глаза, но Маля смотрела только на его добычу – козу, которую он вел за собой.
Маля сразу узнала Гэбби, козу доктора.
– Не надо! – попыталась возразить девочка, не сообразив промолчать.
Лейтенант Сэйл беседовал со своими сержантами, но тут соизволил отвлечься, как будто бледный смертоносный богомол посмотрел на дичь.
– Похоже на ужин.
Он продолжил делать пометки на заплесневевшей карте, не думая, что именно приказал и кому испортил этим жизнь.
Солдатик обмотал веревку Гэбби вокруг ее копыт, стянул их и внезапно сшиб козу с ног привычным движением. Гэбби рухнула с грохотом и удивленно закричала, но теперь она оставалась беспомощна, как мешок риса.
Лейтенант Сэйл разговаривал с сержантами, и иногда его слова заглушал шум.
– Гоните его от берега, к югу, – обсуждал сержант детали охоты. – А‑шесть, распределитесь по этому гребню, он пока не тонет во время прибоя. Река прикроет…
Маля бессильно наблюдала, как солдатик опустился на колени рядом с Гэбби, поднял мачете и вонзил его в шею козе. Гэбби в панике заблеяла, но тут клинок вошел ей в горло, и коза замолчала навсегда. Мальчик начал отпиливать ей голову. Хлынула кровь, и Маля отвернулась.
Больше никто этого не заметил или не обратил внимания. Они всегда так поступали – забирали еду у других людей, убивали их. Маля смотрела на солдатиков и ненавидела их. Солдаты были очень разные, черные и белые, желтые и смуглые, худые, маленькие, высокие, низкие, но при этом ничем не отличались друг от друга. Неважно, пытались ли они отвести от себя пули при помощи ожерелья из пальцев, браслета из детских зубов или татуировок на груди. Все равно их покрывали одинаковые шрамы, а глаза были мертвые.