Пять часов в обществе этого зануды – умереть не встать. Жаль, кровать слишком мягкая, битьё о неё головой не поможет. Лавис подёргал одеяло:
– Лила, порадуй его, поешь.
– Я его ненавижу, – прошептала, сжимаясь под одеялом и подушкой, зажмуриваясь, чтобы не разрыдаться, задыхаясь от бессилия. – Не хочу его радовать, я его ненавижу, понимаешь ты это или нет?! Я его ненавижу!..
– Можешь идти, – сказал тёмный.
Я вздрогнула.
– Дядя… – как-то жалобно начал Лавис и умолк.
Через мгновение послышался тихий щелчок двери. Я осталась наедине с тёмным.
8. Глава 8
Наверное, тёмный должен отчитать меня за признание в ненависти. Напомнить, как «облагодетельствовал», ради моего спасения атаковав светлый храм.
Но он молчал.
Молчал.
Молчал бесконечно долго, и только ощущение его присутствия, напряжение воздуха, потоки тёмной магии мешали поверить, что он наконец оставил меня в покое.
Матрац промялся под ним, одеяло приподнялось. Прежде, чем успела возразить, тёмный вырвал подушку, обхватил меня за талию и, подсунув руку мне под голову, придвинул к себе. Он лежал сзади, обхватив моё сжавшееся в калачик тело. Очень тёплый и напряжённый. Частое дыхание колыхало волосы на моей макушке. Странные ощущения…
Вместо гнева я испытывала спокойную усталость, веки тяжелели. С ним лучше, чем с Лависом, спокойнее как-то, хотя он сейчас будто натянутая струна, словно кипящая в глубине вулкана лава. Наверное, я к нему просто привыкла, как к неизбежному злу.
Наверное, следовало злиться на пренебрежение моей ненавистью, но сил не было. Куда проще лежать и слушать замедляющееся дыхание тёмного, ощущать, как оцепенение уходит из его мышц, делая объятия более мягкими.
Эта мягкость, расслабленность испугали сильнее давления и грубости, сердце ударилось в бешеный перестук, хотелось бежать, прятаться, я потянулась вперёд – подальше от прильнувшего к спине тёмного.
– Лила, я очень устал, – прошептал он, – не надо убегать.
Гул сердцебиения оглушал, взгляд метался по бежевым стенам, потолку, стеллажам. Я вдруг остро ощутила текстуру нежнейшей простыни и пододеяльника, тепло тёмного. Он лежал очень близко, прикасался, а я не ощущала его желания, только разрушительный ужас перед чем-то неопределённым.
– Пожалуйста, не убегай.
Зажмурилась. Мне именно убежать хотелось. Почему я вдруг испугалась? Чего? Я задыхалась от страха. Наворачивались слёзы. А ведь для ужаса поводов нет.