– Давайте уже заканчивать, –
попросила Мэри, которая, похоже, так и не отошла после рассказа о
чудовище Нерона. – Мне здесь как-то неуютно.
– Я вас понимаю, – кивнула я. – Это
место, действительно пропитано кровью. За четыреста лет боёв здесь
погибло около полумиллиона гладиаторов и почти миллион диких
зверей. Некоторые виды животных, кстати, из-за такого истребления
оказались на грани вымирания. Предлагаю напоследок взглянуть на
город с верхнего яруса.
Мэри кивнула, и я продолжила рассказ,
пока мы поднимались:
– С приходом христианства и падением
Римской империи сражения в этом древнем амфитеатре сошли на нет.
Великий Колизей начал разрушаться, чему поспособствовали и жители
Рима, растаскивающие его по камешкам. В некогда величественном
памятнике истории в одно время хранили овощи, потом располагалась
суконная фабрика, мусорная свалка, каменоломня, ремесленные
мастерские, торговые лавки и даже феодальный замок. И вот
блистательный Колизей, который во времена своего расцвета был
облицован мрамором, а в элегантных арках которого красовались
белоснежные статуи, мог исчезнуть с лица земли.
Нам повезло, что этого не произошло и
мы и сегодня можем наблюдать великолепие этого амфитеатра,
признанного одним из семи новых чудес света и ставшего памятником
Всемирного наследия Юнеско. Во все времена Колизей рассматривали
как символ величия Рима. И есть такое древнее изречение: "Пока
стоит Колизей, будет стоять Рим, но если падет Колизей, падет и
Рим, а если падет Рим, падет весь мир". Нам с вами остаётся только
надеяться, что простоит он ещё достаточно долго.
Мы поднялись на самый верх и замерли,
засмотревшись на открывающийся вид. Великий Рим, внезапно
присмиревший, лежал у наших ног. Сюда не доносился шум машин и гул
голосов многочисленных туристов, снующих внизу. Строго-классические
очертания привычных достопримечательностей смягчили предзакатные
сумерки, что лишь добавило Вечному городу мистической красоты. Мы
тихо стояли, думая каждый о своём, и лишь слабый ветерок дышал нам
в лица терпкой свежестью.
– Вы видели вечернюю подсветку
Колизея? – решилась я разрушить красоту момента.
Мои слушатели синхронно кивнули, не
отрывая глаз от панорамы города.
– В наши времена из этого наводящего
ужас амфитеатра, где было совершенно столько кровавых убийств
сделали некий символ борьбы за жизнь. Каждый раз, когда где-то в
мире отменяют смертную казнь, цвет подсветки Колизея меняется. Так
что скоро, будем надеяться, атмосфера внутри его стен изменится к
лучшему, – подмигнула я Мэри.