– Так ты уже не веришь, что убийца
антиквар? – вздохнула я с облегчением.
– Доля сомнения в этом есть, –
признался он. – Нужного яда, как мне сейчас сообщили, при обыске
мастерской не обнаружили, и к тому же ты права. Надо быть совсем
глупым, чтобы таскать на пальце орудие убийства.
«Мне послышалось, или он
действительно признал, что я была права? Надо как-то
сосредоточиться и постараться не испортить впечатление, как я это
умею».
Тут принесли пиццу, и мы с аппетитом
на неё набросились.
– Ну, всё. Мне надо собираться на
работу, а тебе пора домой, – сообщил он мне, закончив трапезу.
– Ты же знаешь, что так просто от
меня не отделаться, – напомнила я. – К тому же, разве не лучше,
если я буду под твоим наблюдением, а то ещё мало ли что я могу
сотворить.
– О, Господи! – простонал он. –
Ладно, мне некогда с тобой спорить, надо собираться.
– Я пока уберу остатки пиццы в
холодильник. Потом разогреешь.
– Разогреешь?!
«Чёрт! Это я зря ему напомнила».
– Когда мы вернёмся вечером, я погрею
её для тебя в духовке. У тебя же есть духовка? – быстро постаралась
я исправить положение.
– Духовка-то есть, но даже не думай,
что я когда-нибудь ещё пущу тебя в свой дом.
«Это мы ещё посмотрим», – подумала
я.
Он щёлкнул выключателем в ванной, но
свет и не думал загораться.
– Может, пробки выбило? – тихо
предположила я.
Он открыл щиток в коридоре, пощёлкал,
но ничего не произошло.
– Видимо, проводка сгорела, – Крис
недовольно покосился на меня. – А у меня нет времени ждать
электрика. Придётся просить маму.
– Может, пока свечи зажжём? Они у
тебя есть?
– Ну, где-то были.
Он порылся в шкафу и извлёк целый
пакет.
– Остались от бывшей жены, – пояснил
он, видя мой заинтересованный взгляд.
– Ты был женат? – округлила глаза
я.
– Это было давно, – мрачно бросил он,
явно давая понять, что не стоит развивать эту тему.
Пока он был в душе, я решила навести
порядок в его холостяцкой берлоге. Нашла на кухне тряпочку и на
этот раз долго её разглядывала, чтобы убедиться, что это просто
тряпица, а не дорогой его сердцу сувенир. Начала я свою уборку с
книжного шкафа, где, надо признаться, было и так довольно
чисто.
И я сосредоточилась на необычной
синей вазе, решив, что в её многочисленных изломах должно было
скопиться много пыли. И вот, когда я любовно проходилась тряпочкой
по каждому изгибу этого произведения искусства, Крис вышел из
ванной. И из одежды на нём только маленькое полотенце на бёдрах. И
он красив, как римский бог. Из моей груди вырывается вздох
восхищения, руки разжимаются… и ваза разлетается на тысячу
малюсеньких осколков. Какое-то время мы смотрим на осколки, потом
друг на друга.